сюда? А то, что эта борьба ведется, я еще в Омске выяснил. Мориц, мой обретенный вместе с Гериным телом старший брат, рассказывал, что Панов считает генерал-губернатора Западной Сибири слишком мягким, нерешительным и инертным. Как в деле приобретения для Империи новых территорий на юге, так и в отношении внутренних неурядиц. Тем удивительнее полное энтузиазма письмо Дюгамеля ко мне. Но, видимо, порученные Александру Осиповичу переговоры с Китаем могли стать для «неповоротливого» генерала последней точкой в карьере, приди они к неприемлемому для государя результату. Тут даже самовольное разрешение на расселение казаков вдоль границы не выглядит рискованным. В крутые времена нужны крайние меры.
– Вот и хорошо, – обессиленно откидываясь на подушки, заявил я. – Вот и ладно. И еще одна просьба, любезный Василий Константинович. Не сочтите за труд, приготовить соответствующий документ. От моего имени. Не будем откладывать это благое дело в долгий ящик. С тем, чтобы Павел Павлович уже после Пасхальных праздников мог отбыть к месту службы.
– А что станется с господином Седачевым, ваше превосходительство?
– Ах, да. Седачев! Укажите, что не позднее двадцать четвертого мая он с семьей должен прибыть в Колывань, где присоединится к экспедиции в Чуйскую степь. В тамошнем поселке русских купцов напрочь отсутствует какой-либо полицейский надзор. Вот и исправим сие упущение.
Сахневич оскалился. У него здорово получалось. Завидные для человека его-то возраста зубы включали в себя совершенно звериные, длинные и острые клыки. Скажем так – для съемок очередной серии «Сумерек» его гримировать бы не понадобилось.
– Будут ли мне даны какие-либо дополнительные инструкции, ваше превосходительство? – поинтересовался старый оборотень.
– Конечно, – простонал я. Добрый доктор начинал сшивать мне глубокий порез на ноге. – Посетите меня перед отправлением в Каинск.
В гостиной добавилось народа. Страдающий обострением фантазии Корнилов оказался совершенно скрыт за спинами Фризеля, барона фон Пфейлицера, казачьего майора Суходольского и глыбой Тецковым. На пороге торчала башня Безсонова. Приятно, конечно, проявление такой заботы обо мне, но вкупе с десятками горящих свечей вся эта банда только добавляла в жарко натопленную комнату духоты. Я уже расстегнул верхние пуговки рубашки, но свежести не прибавилось.
– Господа! – промокнув салфеткой выступивший у меня на лбу пот, воскликнул врач. – Жизнь его превосходительства вне опасности. Рана чистая и быстро заживет. Но господину губернатору пришлось пережить нелегкие минуты. Ему требуется покой и отдых. Посему прошу покинуть помещение.
И пока туземное начальство у дверей недовольно ворчало, я успел подозвать Артемку и Варежку. Денщику попросту приказал задержать в номере Корнилова и Тецкова, а Варежке – укрыться пока в кабинете. С ним разговор обещал быть долгим.
Гриценко, оттирая не первой свежести носовым платком
