сапог, кивнув Пятому, благодаря.
– Ну, тогда… – Пятый повернулся к двери, – хотя… Синька, лови! Белый, надеюсь, ты подскажешь, что с этим делать.
– Шелк? – удивилась девушка, разворачивая сверток.
– Это белье. Старый заказал какой-то из своих возлюбленных, но не успел забрать. Носи. Мне кажется, должно подойти. Старого – поминая добрым словом, – Пятый хлопнул дверью.
– Милый, а это – зачем? – девушка развернула сшитые меж собой краями два треугольника из шелка.
Белый рассмеялся:
– Наследие Старого. Знатно он наследил!
Белый подошел к глубокой яме, что возникла усилиями мага земли вместо утрамбованной площади. Крестоносцы и жители города свозили и стаскивали к яме тела горожан и куски плоти порубленных Бродяг. Клирик, наглухо закутанный в сутану, проводил ритуал Очищения. Потом тела летели в яму. Плюхались в воду. На площади был колодец. Вода начала собираться на дне котлована.
Белый раскрыл мешочек семян и, по одному, бросил в яму пять желудей. Можно было и сотню. Но семян осталось мало. А купить новые было негде. И не на что.
Будто прочитав его мысли, Стрелок докладывает:
– Распятого крестоносца, в сопровождении еще двоих, отправляю назад. С донесениями и письмами. Докладываю Престолу, гильдии наемников и Совету диспетчеров. Клирик накатал свою «телегу», по своей службе. Надеюсь, смежники вовремя прочухаются и подсуетятся, а не как обычно.
Белый кивнул. Эту смесь двух языков, неправильное применение привычных слов даже Белый понимал с некоторым напряжением мыслей. Остальные вовсе не улавливали смыслов. Благо так Пятый разговаривал только с Белым. С остальными – на общем языке.
– По-любому, пока туда, пока там – бестолковки будут чесать. Нам это – никак, – ответил Белый, подражая манере общения Стрелка.
– А я о чем? – кивнул Пятый.
– Сколько мирных выжило? – спросил Белый.
– Сто тридцать шесть душ. На данный момент. Не весь город обследовали. Они себя заживо похоронили в подземельях. Из них только восемь – дети. Зато мужиков – восемьдесят три головы.
– Первыми умирают всегда самые слабые, – сказал подошедший человек, почтительно поклонившись, – я – Прибыток. Был купцом в этом городе. Выбран Старшиной общины.
– Общину образовали, выбор сделали, – кивнул Белый. – Молодцы! Я – Гадкий Утенок, командир этого отряда.
Прибыток опять поклонился, сказал:
– Бродяги и безумные священники – не самая большая беда, постигшая наши края. Войско властителя Ужа – с них все началось. Они разбили войско нашего властителя и всех его знаменосцев. Со всех знатных сняли шкуры живьем. Прочих – скормили свиньям. А потом – уничтожили каждое поселение одно за другим.
– Куда смотрел наместник императора?
– Наверное, на кишки своей дочери, на которых его вешали. А знамена Лебедя тут никогда и не бывали. Да и Соколов тут не было никогда.
– Уж
