ничего не поняла, но на всякий случай кивнула.
– Как-то ночью в Париже я наткнулась на это стихотворение. – Элли любовалась тату, поворачивая руку и так и сяк. – Оно поразило меня, и я сказала маме, что хочу эту строчку на руку. Прямо на всю руку. И она согласилась. Мы выпили вина и отправились на набережную канала Сен-Мартен, в одну студию. Мамин новый любовник, уличный художник, знал там такое местечко…
Стиви на мгновение перенеслась в свое прошлое лето. Большую часть времени она проработала в торговом центре «Монровилль молл», в дешевой кофейне, маскирующейся под «Старбакс». Когда работы не было, читала, слушала подкасты. Иногда спускалась за мороженым. Покупала детективы в мягких обложках на книжном развале рядом с библиотекой. В общем, делала все, чтобы быть подальше от политики. Ничего похожего на прогулки с мамой и ее любовником по Парижу в поисках салона тату.
– Еще вот какое дело, – сказала Элли. – Здесь паршивая сотовая связь. И Wi-Fi постоянно вырубается.
– А как вы смотрите телевизор? – спросила Джанелль.
«Она сейчас скажет, что не смотрит телевизор», – промелькнуло в голове у Стиви.
– Я не смотрю телевизор.
«Пять баллов за сообразительность!»
– Как это ты не смотришь телевизор? – ошарашенно уставилась на нее Джанелль, и это прозвучало, как если бы она спросила: «Как это ты не дышишь кислородом?».
– Я рисую.
– А я собираю механизмы. И оставляю телевизор включенным. Он мне нужен, так я сосредоточиваюсь.
Джанелль в отчаянии повернулась к Стиви. Та знала, что это не шутки. Джанелль смотрела все подряд, знала каждое шоу и отлично справлялась с несколькими делами одновременно: могла болтать, собирать какого-нибудь робота, следить за шоу и при этом не упускать ни одной детали.
– Ничем не могу помочь, – сказала Элли, протягивая бутылку; девочки убрали кружки, и она долила остатки себе. – Я вообще не смотрю телевизор. Никогда не смотрела. У нас его никогда и не было. В нашем доме всегда только рисовали. Я выросла в поселке художников под Бостоном, потом жила в общине в Копенгагене, потом в Нью-Мексико, а недавно мы переехали в Париж.
– А где ты училась? – спросила Джанелль.
– Да везде! В общине была хорошая школа. Когда я чего-нибудь добьюсь – ну, там, разбогатею или еще что-то – организую общину. Из этого места она тоже получилась бы. А теперь рассказывайте о своей личной жизни.
Элли со звоном опустила бутылку на пол, а Стиви стало не по себе. По спине прошел холодок – эта тема не вызывала у нее восторга.
– Я недавно рассталась с подружкой, – грустно произнесла Джанелль. – И с горя перепрограммировала микроволновку.
– Творческий порыв часто накатывает, когда все плохо, – кивнула Элли. – Прошлой весной я тоже была в тупике. И вот в каком-то антикварном магазине в Берлингтоне встретила Руту. И поняла, что не смогу без нее жить. А денег в тот момент не было. Но я нашла
