ответов, просто говорила: «Даже не знаю», позволяя ветру взять ее слова и бросить их назад.
Жестяные банки гремели по асфальту. Когда машина свернули на улицу, где жила Ретта, она в первый раз прислонилась спиной к горячей коже сиденья.
– Думаешь, нас когда-нибудь примут? – спросил Тревор.
– Кого? Вампиров?
Он кивнул.
– Конечно, – ответила Ретта. – Есть множество подобных прецедентов. Люди с другим цветом кожи. Женщины. Геи. Ведьмы. Я имею в виду, что уже тебя приняла. Так что можешь идти.
– Могу идти? – спросил Тревор, заезжая на обочину и улыбаясь.
– Как ты узнал, что это мой дом? – поинтересовалась Ретта. – Как ты узнал, что я живу на этой улице?
Она не говорила ему, куда ехать.
– А вот как, – ответил Тревор, подняв палец к виску и постучав по нему. – Разве ты не заметила, как я искал информацию?
Ретта долго смотрела на него, прежде чем открыть дверь и выйти из машины.
– Эй, прости, – сказал Тревор. – Я не хотел тебя напугать.
Ретта закрыла дверь и наклонилась, чтобы посмотреть на него в окно машины. Сверху, благодаря ирокезу, он выглядел немного по-птичьи – как коричневый цыпленок, который умел водить машину.
– Ты меня не пугаешь, – ответила она и пошла к крыльцу.
– Эй, Лоретта, – позвал ее Тревор. – Эй, могу я войти?
– Нет, – ответила Лоретта, повернувшись, чтобы посмотреть на него. – Это не самая лучшая идея. Если ты пригласишь вампира в свой дом, то после этого он сможет приходить в любое время, когда только захочет.
– Я не такой вампир, – ухмыльнулся Тревор, потянувшись с водительского сиденья к открытому пассажирскому окну, чтобы удобнее было разговаривать.
– Верно, – ответила Ретта. – А я совсем не такая девушка.
Развернувшись, чтобы продолжить путь, она слегка улыбнулась.
Вампиры появлялись на всех новостных каналах и во всех газетах в течение нескольких месяцев. Обычно они были грустными или злыми, в основном потому, что жили в уединении, которого не понимали люди. Некоторые были взволнованы, потому что, наконец, имели возможность говорить о своей жизни публично, не боясь, что их будут преследовать, загонять осиновый кол в сердце или сжигать в пепел так, что они никогда не восстановятся.
– Ах, если бы, – сказала старая вампирша в гостиной во время интервью Си-Эн-Эн. – Если бы я только могла регенерировать! Я бы никогда не пересадила бедро!
Их было так много, и так много видов, – больше чем Ретта вообще могла себе когда-либо представить. Существовали вампиры, которые питались кровью, и вампиры, питавшиеся чувствами, как Тревор. Другие питались солнечным светом (в основном они жили во Флориде, Калифорнии и на Гавайях, а в определенное время года – на Аляске), а были те, кто питался темнотой с полуночи и до утра. Были вампиры, евшие кору деревьев, и вампиры, которые употребляли в пищу ракообразных, существовали вампиры, которые не питались ничем, кроме звука человеческих
