пролетариата вслед за основоположниками не очень высоко оценивал роль интеллигенции и отмечал в письме буревестнику революции А.М. Горькому: «Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и ее пособников, интеллигентов, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а г…!»[11]
Уникальное качество Ленина как политического лидера с юридическим образованием, познавшего свой крестный путь на завод Михельсона – синтез абстрактной теоретической программы с тактикой и требованиями жизни. Сочетание казалось в высшей степени необычным: в одном лысоватом шатене соединились упрямый фанатик и гибкий оппортунист.
Первый Ильич не утерял фанатичную веру в свой идеал даже после захвата-удержания политической власти и сохранял ему верность, как библейский Иаков. Идеалистический фанатизм являлся основой политического мужества: самый известный коммунист XX века выдвигал лозунги («тезисы»), которые прямо разрывали с тем, во что верила его собственная партия. Преданность политическому идеалу позволяла не всегда считаться с мнением сторонников-почитателей. Партия большевиков проходила моральную проверку на жизненных дорогах и иногда сжималась до мнения и воли одного Ленина.
В свой черед, ленинский оппортунизм иногда требовал принципиально новой тактики и отступления на интеллектуально-идеологическом фронте. Вместе с фанатизмом пассионарный Ильич обладал и политическим инстинктом, который чувствовал подъем и падение народных настроений. Главный партийный рулевой не раз говорил о попятных ходах истории и возможных социально-строительных переделках. Некоторые ленинские соратники испытывали суеверный страх, сталкиваясь с политической проницательностью партийного лидера.
Средний человек придает миру устойчивость, а гений – ускорение. Теоретик практики В.И. Ленин не успел лично познакомиться с К. Марксом, однако понимал и подчеркивал в работе «Что делать?» необходимость воспитания пролетариата управляющими метафорами и революционным действием: «Если нет крепкой организации (профессиональных революционеров – С.Е.), искушенной в политической борьбе при всякой обстановке и во всякие периоды, то не может быть и речи о том систематическом, освещенном твердыми принципами и неуклонно проводимом плане деятельности, который только и заслуживает названия тактики»[12].
Есть формула, что революцию как «воинствующий фазис освободительного движения» задумывают гении, осуществляют фанатики, а ее плодами пользуются проходимцы. Когда все это сосредоточивается в одном человеке, то его имя – А. Парвус (Израиль Лазаревич Гельфанд). Марксист, публицист и «купец революции». Для данного международного авантюриста Идеи и судьбы миллионов людей были лишь путем к гешефту. Его громадное влияние на ход мировой истории трудно оценить и переоценить.
Внутренние силы в стране направлялись теми, кто оставался за сценой. Парвуса вполне можно
