не растерялась, собрала и ее в больницу, и привела в чувство испуганного отца, выплеснув на него ковш воды. Восьмилетняя девочка во всем помогала дежурной акушерке, оставшись с Танюшей. Конечно, это было строжайше запрещено, но Танюша не отпускала руку девочки все долгие часы родов, и Светик так и осталась в мрачной комнатке, отряженной под предродовую палату. Просидела на неудобном колченогом стуле, поглаживая напрягающийся Танин живот, сообщая, когда должна наступить следующая схватка и вселяя в роженицу уверенность, что все идет по плану. Родившийся мальчик – красный, сморщенный, издававший беспрестанные писки показался ей самым восхитительным существом в мире, и она всю жизнь потом оставалась преданно любящей его сестрой.
С каждым годом Светик, подрастая, укреплялась в своем стремлении стать врачом. К десяти годам она практически жила в больнице, засыпая урывками в ординаторской на короткие часы, вскакивая при любых, даже самых тихих и осторожных шагах Полинки или врача. Конечно, оставалась она на все дежурства старшей подруги, но иногда, разузнав, что привезли роженицу или кого-то из экстренных, упрашивала дежурного врача разрешить ей остаться и помочь хоть чем-то. И обычно ей не отказывали – исполнительная, спокойная и многое умеющая девочка была уже незаменимой помощницей.
Однажды на дежурстве Полинка, как обычно сев ужинать в комнатушке со всеми медсестрами, промолчала до чая и … пригласила всех на предстоящую свадьбу. Никто из присутствующих, кроме Светика, и не знал, что у Полинки есть жених. Новость все бурно обсуждали, гадая, кто же избранник этой тихони и почему никто не знал ничего. Светик молчала, как партизан. Потому что в Семена, сосватавшего ее подругу, была влюблена добрая часть разношерстного женского коллектива. Из-за него сварились девчонки-медсестры, на него заглядывались и молодая фельдшер, и девчонки с пищеблока, и даже врач-невропатолог, которая приехала несколько лет назад в районную больницу по распределению и была уже, по мнению всех девчат, безнадежным перестарком.
Семен был высоким жгучим брюнетом, веселым, душой любой компании. Работал до армии водителем на скорой помощи и был частым гостем в районке, привозя через день в смене кого-нибудь из ближних и дальних деревенек. Три года назад его забрали в армию, и не куда-нибудь, а на Дальний Восток, и служил Семен матросом на эсминце во Владивостоке. И когда он на днях приехал в отпуск, в бескозырке, брюках клеш и форменной блузе – девичьи сердца замирали от восхищения и смутных надежд и трепетали даже при мимолетных встречах. И никто не догадывался, что его сердце уже давно принадлежит Полине, которая ни в какую до сих пор не принимала его ухаживания. В первый же день своего отпуска, поздоровавшись с родителями, ринулся к ней – хотя бы увидеть. И она ему обрадовалась. Ему повезло, застал ее дома, не на работе, и она усадила его пить чай. Наверное, что-то произошло, она была необычно – даже на фоне всегдашней ее молчаливости и застенчивости – тиха. Ему ужасно хотелось ее приободрить, увидеть
