берете, деловито долбившим дерево в поисках личинок; посмеялись над гонявшимися друг за другом вокруг ствола старой сосны пушистыми белками. Город остался где-то далеко позади, его звуки почти не доносились в глубину парка – и это было настоящее чудо. Зимний лес, только поскрипывает снег под лыжами – и непривычная для горожанина тишина, словно их только двое во всем мире.
Она обогнала его и пошла впереди, легко скользя по накатанной лыжне. Он шел следом, неотрывно глядя на ее удалявшуюся спину – похоже, она решила от него оторваться, – и всем своим существом ощущал: вот оно, СЧАСТЬЕ!.. Потом прибавил хода и, почти нагнав ее, негромко позвал: «Ясмин!» Она снова попыталась ускориться – но не тут-то было, у него со школьных лет первый разряд по лыжам, – он нагнал ее и невежливо толкнул в сугроб.
– Это нечестно! Нечестно! – возмущалась она, барахтаясь в пушистом снегу.
– Давай руку, – наклонился он к ней.
Она схватила его за руку, сердито дернула на себя, и он тоже свалился в снег. «Вот тебе, вот! – приговаривала она, колотя его маленькими кулачками. – Я тебе сейчас покажу, как толкаться!» А он хохотал, отбиваясь от нее, и все пытался обнять, но мешали лыжи, – и от этого было еще веселее и забавнее. Наконец им удалось высвободиться из снежного плена. Оба притихли и долго стояли, обнявшись, под столетней елью, чьи темно-зеленые ветви опускались вниз, словно полупрозрачный хвойный шатер. Он остро ощущал близость девушки, исходившее от ее тела тепло, легкий жасминный запах ее духов. Осторожно касаясь губами ее губ, он каждый раз ощущал нечто вроде электрического разряда, который пробуждал в нем звериное желание обладать ею; желание, которое сводило его с ума и которому трудно было противиться. Но это была Ясмин – его принцесса из волшебной сказки. И он интуитивно чувствовал, что ни в коем случае нельзя опошлять эту сказку. Как-то раз он уже занимался любовью на скамье в осеннем парке. Всего пару лет назад, а кажется, прошла уже тысяча. Девушка была старше и очень ему нравилась, они что-то пили, а потом это произошло. Произошло настолько деловито и обыденно, что сейчас он даже не смог бы припомнить свои тогдашние чувства. Животное желание – ничего более. Ничего более.
Влад был не просто влюблен в Ясмин, он ее любил – и прекрасно это сознавал. Его чувство к ней было чем-то совершенно иным, нежели предыдущие влюбленности, чем-то высшего порядка. Девушка казалась ему необыкновенной, исключительной, удивительной; но ведь общеизвестно: любящий мужчина всегда наделяет предмет своей страсти самыми выдающимися качествами, возводит на пьедестал и видит в нем недосягаемый образец женской прелести.
Однако Ясмин и в самом деле не походила на тех девушек, с которыми прежде ему доводилось встречаться. Он начал дружить с девчонками лет с тринадцати. Но его подростковые увлечения столь же быстро и непредсказуемо обрывались, как и возникали, почти не оставляя в душе следа: словно ярко вспыхивала петарда, взлетая высоко в темное небо,
