друзья, втянувшись в скорлупу,
С опаской наблюдают за тобой.
Не вини в беде своей судьбу!
В беде познал ты дорогой ценой –
Какая гниль под белой скорлупой!
Рассказ корреспондента телевидения о командировке в передовой район
«Значит – репортаж. Чабанский только.
Пьем и выезжаем вчетвером.
И еще – который с «Комсомолки»,
С комсомольским рваненьким рублем.
Ехали по грейдеру и тракту.
(А похмелье жуткое у всех!)
Приезжаем: как, чего и как тут,
В чем секрет успеха, в чем успех?
Говорит хозяйка очень мило,
Что сейчас идет у них окот.
Режиссёрша юная, Людмила,
Стала все записывать в блокнот.
Говорит хозяин очень мило,
Что сейчас идет у них окот,
Режиссерша юная, Людмила,
Достает второй уже блокнот.
И сынок хозяйский, редька с хреном,
Тоже буркнул что-то про окот.
Глянул на Людмилины колени
И раззявил мокрый красный рот.
Тут овцу зарезали нам скоро,
И бутылки выставили в ряд.
Петька стал отщелкивать затвором,
Наводить германский аппарат.
Было все пристойно, по-советски,
Пили долго, Петька все снимал,
А потом всхрапнул он молодецки
И диван хозяйский обоссал…
Обоссал и ладно. Не украл ведь.
Хорошо, что молча отжурчал.
Комсомолец в курьем спал пуху весь,
Ни костюм, ни галстук не снимал.
В полночь вдруг хозяева вскочили,
Редька с хреном съездил за вином,
И смотрел на пьяную Людмилу
Красноглазым дерзким стрекозлом.
Провожали долго бедолаги,
Петька все хозяев обнимал.
Эх, да не заехать бы в овраги,
Эх, да сдать скорей материал…
Жернова
Мучительными вертим жерновами,
Кромсая догмы вдолбленных идей.
Наполнен воздух фразами, словами,
Когда-то живших на земле людей!
С трибуны нам втолковывают тексты,
Но где-то средь сонливой тишины
Мы видим протестующие жесты
И контуры неясные в тени…
Каков их путь за мыслью и за плугом?
В одной земле покоится их прах -
В могилах безымянных по-над Бугом,
В колымско-забайкальских лагерях…
Друзья-коллеги! Добренькие люди!
Заботливо следы их замели!
И мыслить разучив нас абсолютно,
На их костях трибуны возвели…
По мотивам
