здесь есть, или только ваши папы и медведи?
Девчонки опять заржали.
– А тебе всё мальчиков подавай, – Настя смирилась с тем, что будет весело, шмыгала носиком, изображая недовольную цацу. – Угомонись ты наконец.
– Ты ведь меня знаешь, я без мужского внимания, как роза без воды: начинаю чахнуть.
Они выдвинулись медленным шагом в сторону дач. Утрамбованная дорожка уходила в лесную чащу.
– Будет тебе внимание, ты только не слишком усердствуй, – Настя вздохнула с облегчением. Теперь, когда, казалось, смеяться можно сколько угодно, смеяться вдруг расхотелось. Лес давил тишиной осуждения.
– А чё так? завидуешь? – Вероника продавливала вопрос с мальчиками, пусть и взрослыми.
– Ага, завидую.
– Завидуешь!
– Делать мне больше нечего.
Они зашли в лес, прошли по дорожке несколько сот метров. С левой стороны начались дачи, заблестели жестяные коньки крыш в лучах заходящего солнца. Настя прошла немного вперёд, и Вероника, поотстав с Катей, переключилась на допрос младшей сестицы:
– А чей папа красивее: твой или Настин? – спросила она то ли в шутку, то ли всерьёз.
– Да они оба красивые, – Катя усмехнулась.
– Твой ведь папа не женат, кажется? – продолжала куралесить Вероника.
– Да, он недавно развёлся.
– Зачем люди женятся, не понимаю. А потом разводятся. Как твоего папу, кстати, зовут?
– Андрей Владимирович.
– Андрей-воробей, – повторила Вероника зачарованно. – Был у меня один Андрюша. Член, как у воробья. Два сантиметра, не больше. Я так смеялась, когда в первый раз его голым увидела. Думала со смеху лопну. А он обиделся и ушёл. Твой папаша, надеюсь, не такой?
– Нет, у него с этим всё в порядке, – Катя нахмурилась. Ещё не хватало, чтобы Вероника при ней оскорбляла достоинство отца.
– Опаньки! – всплеснула руками Вероника. – А ты откуда знаешь?
– Ну так, – Катя вдруг осознала, что допустила оплошность.
«Язык мой – враг мой!» – корила она себя, вспоминая заученную в своё время поговорку, из которой так и не смогла извлечь урок.
– Видела, что ли?
– Нет, Настя видела, – Катя заплеталась в мыслях. Что бы такое ответить, чтобы не выставить себя дурой болтливой.
– Ничего себе! – Вероника опять вытаращила глазёнки по монете.
– А ты за моим папой подсматривала, так что нечего рассказывать, – Настя, слышавшая весь разговор, замедлила шаг и теперь возвращала должок.
– Я смотрю, вы здесь не скучаете, – Вероника, довольно ухмыляясь, натягивала шлейки рюкзачка.
Настя с Катей хихикали, переглядываясь.
– Да, – Катя вдруг вспомнила очень важную деталь, которую непременно хотелось сообщить, – у Михаила Анатольевича очень большой член. Особенно, когда стоит.
– Вот
