style="font-size:15px;"> Он налил себе еще одну стопку и залпом опрокинул.
Родион попытался подняться, поморщился.
– Нога-то у меня совсем отнялась.
– Давай-ка развяжем!
Афанасий помог Родиону стащить пимы и озадаченно покачал головой, разглядывая синюю распухшую ногу Родиона, Пальцы на ноге стали фиолетовыми до черноты.
– Э-э-э, брат, отморозил не на шутку. Надо за дедом посылать!
В этот момент в сенях раздался дребезжащий голос:
– А чего посылать? Вот он – я!
В избу вошел бородатый дед, которого мы уже видели. За ним ввалился медведь.
Афанасий вытаращил глаза.
– А я о тебе только подумал!
– Потому и зашел, что подумал! – ответил старик, обернулся к медведю с упреком: – Ну вот, наследил! Я ж просил тебя подождать!
Медведь понуро покачал головой, взял веник, стал затирать свои мокрые следы.
Родион удивленно смотрел на медведя:
– Гляди-ка. Топтыгин – соображает!
Вечный дед махнул рукой:
– Какой там соображает! Он наполовину в спячке – зима ведь!.. Ну что, сильно прихватило?
Он склонился к ноге Родиона. Родион, не отвечая, пристально смотрел на него:
– Ты, что ли, Вечный?
Вечный дед, не поднимая головы, тихо ответил:
– Кличут так.
– Об тебе в остроге молва идет! Говорят, беглых лечишь!
– Беглый, не беглый, все одно – человек!
– Подымай меня, а то мне ехать надо!
– Быстрый какой! Тебе до Великого поста лежать.
– Лежать?! Да что ты! За мной жандармы по следу идут.
– Давай, дедусь, лечи его, чтоб завтра на ногах был! – вмешался Афанасий. – Ты ведь можешь! А то его, как Томмазу, на дыбу подцепят!
– Кого-кого? – заинтересовался Вечный дед.
Колька живо вступил в разговор.
– Монах такой был – Томмаза! – Он показал картинку в книжке. – Хотел, чтобы все люди счастливые были, чтоб ни бедных, ни богатых!
Вечный дед кивнул головой:
– Это, что ли, один за всех и все за одного?
Родион удивился:
– Откуда знаешь?
Вечный дед рылся в торбе, доставал примочки, пучки сухих трав.
– Разные людишки из тайги выползают… сказывали. Ну что там у них в России творится?
Родион радостно засмеялся:
– Такое творится! Вот-вот загуляет, запляшет… петушок красный! Свобода идет!
Вечный дед глянул на Родиона. Его глаза светились такой безумной, отчаянной решимостью, что дед только вздохнул и покачал головой:
– Да-а!.. Наделаешь ты еще делов, Божий человек! Вот тебе травка, приложишь к ноге в ночь, а вот бутылка, натирать будешь завтра.
– Завтра Маслена, – сказал Афанасий, – мы его блинами лечить будем!..
Он, хлебнувши еще одну и уже совсем закосевший, вдруг закручинился, пустил слезу.
