Но, ведь, ты мне поможешь? Подскажешь конкретный и разумный маршрут?
– Подскажу, конечно, – чукча ловко выбил потухшую курительную трубку о каблук кирзового сапога. – Мы же с тобой, Странник, «медвежьи братья», однако.… Поступим, пожалуй, следующим образом. Уходить тебе надо, только переждав грядущее новолуние. То есть, после очередного визита любопытного спутника, однако. Месяц – срок приличный, далеко убежишь. Если, конечно, сразу не пристрелят…. Кроме того, можно подумать и о замене. То есть, о сменщике…
– Ты о чём это сейчас?
– Не далеко, километрах в ста двадцати от старинного шаманского кладбища, находится стойбище Наргинауттонгетт. Его раньше называли – Гаймелькотт. В этом стойбище живёт один чукча – по имени Антип. Вернее, он только наполовину чукча. Его отец был русским, из проплывающих моряков. Но дело не в этом, однако. Главное, что Антип – и ростом и фигурой – слегка похож, Странник, на тебя. Борода и усы? Приделаем накладные, не вопрос…. Причём, слегка обгоревшие. Мол, нечаянно приключился сильный пожар. Для полноты картины сожжём часть дров – вместе с навесом, под которым они сложены. Типа – всё началось из-за коптильни. То есть, из-за злостного несоблюдения коптильного режима…. Переоденем Антипку в твою, местами палёную одежду. На нос напялим чёрные очки. Мол, глаза чуток пострадали при пожаре, дымом и искрами подпортило…. Глядишь, и прокатит данная шутка. То бишь, даст тебе пару-тройку дополнительных месяцев. До тех пор, пока подмена не вскроется.
– А что мне делать сейчас?
– Возвращайся к хижине. Живи, кушай, спи. Лови горбушу, ставь капканы на зайцев, охоться на уток и гусей. Размышляй, строй планы на будущее…. Я же подойду в конце месяца. Антипа приведу. Расскажу, что делать дальше. Куда идти. Кого искать. Что говорить…
Только утром тридцатого августа рядом с избушкой-землянкой появился улыбающийся Афанасий, за которым следовал рослый и упитанный чукча – с огромным рюкзаком за широченными плечами.
– Здравствуй, Странник! – приветливо поздоровался шаман. – Заждался, небось, торопыга?
– Приветствую! – поддержал мордатый чукча и, сбросив рюкзак на землю, принялся громко ругаться: – Каттам меркичкин[10]! Афоня – подлый и грязный обманщик! Говорил, мол, тут рядышком. А я, дурак, купился…
– И вам, путники, долгих лет жизни! – откликнулся Егор. – Что же вы так долго? Новолуние было пять суток назад.
– Наглец ты, Петрович! – притворно возмутился Афанасий. – Сто двадцать километров – на своих двоих – в одну сторону. Столько же – в другую…. А лет-то мне сколько? Не знаешь? Так, вот, знай. Девяносто шесть!
– Впечатляет. Беру своё недовольство назад и покорно извиняюсь.
– То-то же! Принимай, Странник, барахлишко. Примеряй. Завтра тебе отправляться в дорогу дальнюю…
Молодой чукча – по условному знаку шамана – извлёк из рюкзака и аккуратно выложил на трухлявое крылечко
– Каттам меркичкин – чукотское ругательство.
