ее даром, ее жертвенностью, в которых уже не сомневался.
Так, в размышлениях и воспоминаниях, наступило утро. Степан уже практически сам справлялся с утренними процедурами. Так что у Игоря даже появилось немного свободного времени. Мужчина строгал капусту на салат, то и дело поглядывая в окна. Ксения все еще не вернулась. Иногда, по только ей одной понятному графику, она седлала Бурана и уходила в лес, возвращаясь с известными только ей травами и кореньями. Может и сегодня рванула?
Зажужжала коляска въехавшего в кухню Степана.
– Не было еще?
Отрицательное покачивание головой:
– Может, проверить сходить? Я извелся весь.
Но идти никуда не пришлось, потому что ведьма, наконец, появилась в дверном проеме. Оба мужчины обернулись в ее сторону:
– Ну, как ты? – скупой вопрос Игоря.
Она не выглядит отдохнувшей. Скорее – больной. Пожимает неуверенно плечами. И от этого жеста, у обоих мужчин сжимаются зубы.
– Ксения, ты можешь толком объяснить, что происходит? – хмурит брови Степан.
– Не бойся, Зима, твоему выздоровлению ничего не грозит, – криво ухмыляется ведьма.
– Моему?! Ты, правда, сейчас думаешь, что я о себе переживаю?! Да я… – начинает, было, но потом, взмахнув рукой, усилием воли останавливает готовые сорваться слова. Разворачивает коляску спиной.
– Прости, Степан, – Ксения идет за ним, останавливается за спиной и проводит рукой по макушке. А он, как кот, подставляет голову под ласки.
За спиной раздается фырканье Игоря и его настойчивый вопрос:
– Ты не ответила, как себя чувствуешь? Удалось ли тебе восстановиться?
– Не совсем…
– Как это? – волнуется Степан.
Ксения пожимает плечами. Что им ответить? Она не знает! У нее никогда такого не было! Она всегда восстанавливалась… Всегда!
– Не знаю… Правда! Я не знаю – никогда такого не было, – проводит в отчаянии по волосам, еще больше запутывая буйные кудри.
Все замолкают на долгое время, обдумывая ситуацию. Прокручивая ее то так, то эдак. Нарушает тишину Степан:
– Ксения… Ведь есть же способ…
– Нет!
– Почему, Бога ради? Ведь это же самый очевидный вариант
– Что… Настолько хочешь встать, что готов любимую женщину под другого положить? – прожигает злыми черными омутами.
– Нет! Я… для тебя хочу… Чтобы проще все было, чтобы не видеть, как ты будто умираешь каждый раз… Не могу так… – шепчет отчаянно.
– А с другим видеть? Сможешь?! – вызывающе.
Он отводит глаза. Не то, чтобы он был уверен…
– Если есть шанс, что этим мужчиной после стану я… Единственным мужчиной…
Игорь наблюдает за разворачивающейся драмой. Его раздирают противоречивые эмоции. Единственный близкий человек, родной и любимый. Он знает его, как облупленного, может мысли его читать,
