бороздят просторы галактики, раскапывают древние города, а в то же время… да какое мировоззрение им можно внедрить, Иван! Разве ж это поможет? Старое не уходит само, Иван. Оно цепляется за жизнь, фашистскими путчами, гангстерскими бандами, наркоманами… тянется в будущее, в двадцать первый век. Поздно их перевоспитывать. Вот, – Мария указал на меня, – вот это наша надежда! Они слега не попробуют. И на дрожку не пойдут. Верно, малыш?
На всякий случай я кивнул.
– А Страна Дураков… может захлёбываться в горячей воде, истреблять друг друга, прыгать через высоковольтные провода, раз нравится. Эволюция, Иван. Жестоко, но справедливо. Прошлое уходит само, без насилия… – Он покрутил в руках слег и с отвращением швырнул о стену. Слег хрустнул и разлетелся. – Надо только…
Он замолчал.
Оскар, который вышел из ванной, взял Ивана за плечо и сказал:
– Но страдают и наши люди. Пек, Римайер, Жилин…
– Мы тебя увезём, Иван, – строго произёс Мария. – Всё будет в порядке. Поверь.
Иван дёрнулся, как от удара.
– Никуда я не поеду! – зло сказал он. – Пока закон об иммиграции позволит – никуда не уеду! А потом нарушу закон! Не может быть, чтобы здесь не оказалось тех, кто ненавидит этот сытый мир! Я помогу им не растрачивать ненависть по мелочам!
Мария вздохнул:
– Пойдём, Иван. Ещё поговорим. Пойдём.
Иван встал, зябко поёжился, обхватывая плечи. Глянул на меня, и его взгляд прояснился.
– Знаешь, Лэн, я видел чудесный мираж! Ты и Рюг стояли передо мной почти взрослые, вы решили поехать в Гоби, на Магистраль…
Я ничего не сказал, не очень-то мне хотелось ехать в пустыню, где уже лет двадцать строили какую-то магистраль, и, видно, собираются строить ещё столько же. Мария взял Ивана за руку и, как ребёнка, повёл из спальни. Иван замолчал и обмяк. Так он больше ничего и не сказал. Я подождал, пока они вышли, и в окно проследил, что точно ушли. Потом пошёл в ванную, открыл сток и стал убирать разбитый приёмник. На полу валялись вывалившийся слег и супергетеродин, который Иван вынул. Эти супергетеродины почему-то всегда ломаются. И они во всех приёмниках стоят. А слег, который Иван называл вакуумным тубусоидом, по виду точно такой же и везде продаётся за пятьдесят центов. Дальше же всё просто, правда? Обязательно кто-то слег вместо гетеродина вставит и в ванну заберётся.
Может, я и маленький – пока, и трусливый – пусть даже навсегда, только не дурак. Всё я понимаю, но кричать об этом не буду. И слег не стану пробовать, лучше уж в пустыне в песке возиться, магистраль эту дурацкую строить…
– Лэн, – сказали из-за спины. Я повернулся – это был Рюг. – Я в саду ждал, – пояснил он. – Думал, вдруг чего…
Он засопел.
– Помоги убраться, – попросил я. – Не хочу, чтобы Вузи это увидела, она расстроится очень.
– А так, думаешь, не узнает? – удивился Рюг. – Иван теперь никуда не уедет… – Взял тряпку, сыпанул на неё порошка и принялся с сопением оттирать ванну от «Девона». Делал он это умело.
– Ну,
