можно только тем, кто тебя обижает или раздражает. Нарцисс пытается принизить тех, кто лучше его – ему невыносима сама мысль, что он может быть хуже кого-то. И он пытается доказать и себе, и другим собственное всесилие.
Сильный и самодостаточный человек не нуждается в том, чтобы утверждать свою силу, свое господство за счет других. Тот, кто пытается самоутверждаться таким образом, изначально в глубине души понимает свою слабость и ущербность, и пытается компенсировать это местью окружающим, пользуясь тем, что эмпатичные люди просто не ожидают от него такой низости. Фактор внезапности гадящего кота, так сказать…
Причем Владимир догадывается, что до всесилия ему на самом деле далеко:
«Я умею соблазнять. Я окружал себя только соблазненными – сплошной аутизм».
То есть тех, кто его раскусил (а их, как можно догадаться, было гораздо больше), он из своего круга общения исключил – иначе они бы сломали ему всю картину его власти над душами. Зато в окружении, которое состоит только из соблазненных и брошенных им женщин, он мог чувствовать себя властелином мира.
Но все имеет свою цену.
«Если бы ты знала, до какой степени меня ранило осознание того, что… у меня сбилось либидо. Это состояние иначе, как паническим, не назовешь», – пишет Владимир матери об одном из эпизодов своей жизни. Со здоровьем и либидо у Владимира, по его словам, пока все в порядке – откуда же такая паника?
Еще одна цитата из того же письма: «Моим главным чувством, самым базовым, которое я испытываю перманентно, в явной или скрытой форме, является стыд. Стыд и страх. Именно эти чувства, как самые яркие, приобрели у меня отчетливо сексуализированную форму. Меня возбуждают состояния стыда и страха, как свои собственные (мазохизм), так и спроецированные – чужие (садизм)». И Владимир в красках расписывает, как он компенсирует свой страх и стыд, издеваясь над другими, в том числе и сексуально.
Зачем нарциссу это надо? Пытаясь объяснить матери проблемы нарциссов, Владимир пишет: «…базовой чертой пограничных (в том числе и нарциссических) пациентов является базальная неуверенность в полноте своего существования, хрупкость их тщательно выстроенной идеальной идентичности. Именно поэтому подобная самоуверенность часто соседствует с глубинным и непреходящим бичом тревоги».
Вот она, причина параноидальной зацикленности нарцисса на своем либидо: ему страшно и стыдно, и он выворачивает свой страх и стыд наизнанку, чтобы через сексуальные оргии доказать себе свое всесилие – но в глубине души продолжает страшно бояться, что в какой-то момент это все рухнет, и все будут смеяться над его ничтожностью и бессилием – и еще больше пускается во все тяжкие, чтобы заглушить и компенсировать свой страх и стыд.
Нарцисс подобен плохому велосипедисту, который вынужден ехать по прямой все дальше
