которая жила в деревне, ему было стыдно. Впустить квартирантов? А куда он сам денется вместе с Настей, если квартира состоит из одной комнаты и кухни? Он мог бы потесниться и перебраться жить на кухню, но тогда Настя точно от него уйдёт.
Было уже начало одиннадцатого, когда он заявился на работу, в привокзальный туалет, где ему предстояло отсидеть ночную смену. До двух часов ночи народ интенсивно ходил туда-сюда. По билетам проходили бесплатно. Провожающие и встречающие проход в туалет оплачивали. В два часа наступала тишина и длилась до четырёх. В это время можно было спокойно вздремнуть. С половины пятого поезда начинали прибывать снова. И хождение народа возобновлялось.
– Максим, ну наконец-то! – обрадовалась женщина пенсионного возраста. Мне пора домой бежать, а ты меня задерживаешь. Сегодня тариф поднялся. Теперь не двадцать рублей, а двадцать пять. Деньги утром уберёшь в сейф. В десять придёт начальство. Не забудь проверить наличие туалетной бумаги в кабинках.
– А про зарплату что-нибудь известно, когда дадут? – с мольбой в глазах спросил Максим.
– Утром сам у начальника спросишь – и мне заодно скажешь. Ладно, голубчик. Ты всё понял? Вот ключ от сейфа, – спешила сдать смену пенсионерка Тамара Георгиевна.
– Не переживайте. Всё понял. Идите спокойно домой, – убедительно сказал Максим, надевая на шею ключ на верёвке.
Тамара Георгиевна начала спешно собирать свои котомки – несколько прозрачных полиэтиленовых пакетов, которые она вечно носила с собой. «Очки. Очки…» Вдруг пожилая женщина стала вспоминать, куда она могла положить свои очки, так что ей пришлось выложить обратно на стол свои бесчисленные пакеты. Потом, покопавшись в этой куче, она все-таки нашла очки в одной из своих авосек, облегчённо вздохнула, упаковала всё обратно, улыбнулась и, помахав Максу на прощание, поспешила домой, а молодой сменщик заступил на пост, принял ночное дежурство.
4
Работа в целом была не тяжёлая, но смены на рабочем месте проходили по-разному. Больше всего Максима раздражали подвыпившие мужики: некоторые из них шли на таран, сбивая турникет, и побыстрее проносились в первую свободную кабинку. И если Макс пытался им что-то сказать, бывало, в его сторону с размаху прилетал кулак. Тамаре Георгиевне днём справляться с ними было гораздо проще. Прикрикнув на пьяного мужчину каким-то пугающим, взвизгивающим голосом, она нажимала тревожную кнопку, но ночью полиция так же быстро реагировать не успевала. И Максиму нередко приходилось разбираться самому, проявляя сноровку, терпение и красноречие.
Интенсивное движение стало сходить на нет, и молодой человек смог открыть книгу, чтобы немного почитать и убить время. Максим зачитался и не заметил, как задремал, прикрыв лицо книжонкой. Тишину нарушал его мелодичный храп: «Хххххрррррппппшшш. Хххххрррррррппппшшш».
«Хи-хи», – раздалось где-то рядом. «Хи-хи-хи». Вдруг откуда ни возьмись поднялся ветер и засвистел по пустым комнатушкам туалета. В помещении стало холодно. Дверцы кабинок заиграли и стали хлопать
