Бога (при несоблюдении требуемых норм поведения) соответствующей потерей возможности вечного спасения, вхождения в царство Божье. Страх, кара, обрела опосредственный характер.
Павел ничего не говорит о страхе пред Богом, но не забывает грозить карами за несоблюдение заповедей Божьих. Для него этот аспект не главный. Главное – приобщить к чувству любви как всепоглощающей принадлежности к царству Божьему, к жизни «во Христе».
Еврейское Писание, утратившее на чужеродной эллинской почве свой первоначальный смысл национально-религиозной истории, теперь развернулось перед христианским мышлением символической поэмой вечного Богоискательства, которого там, за исключением текстов отдельных пророков, не было и в помине. Ведь сама принадлежность к семени «богоизбранных» и совершённое обрезание делали излишним какое-либо Богоискательство /Владимиров А. Апостолы./.
К 30-ым годам XIX века оформились системы общественных взглядов, явившихся вершинами аристократического направления эволюции элит общества (через последовательно переживаемых «феодализм
– абсолютизм – монотеизм»). Гегель с его абсолютным духом, Гёте
– с гармонией аристократического духа, Конт – с физикой общества, Сен-Симон, отчасти Маркс и т. д.
Но к этому времени в обществе (европейском) начались существенные структурные изменения – произошёл поворот в сторону удовлетворения массового спроса населения. Массовое производство одежды, белья, мебели в Англии, во Франции, Германии; в искусстве сформировалось направление Бидермейер с его ориентацией на массовую буржуазию.
В Англии утвердилось всеобщее избирательное право, во Франции – революции 30–48 гг. выдвинули на первый план интересы буржуазии в их индивидуальном проявлении. В Германии расцвели немецкий романтизм и идеи «почвенничества». В изменившейся духовной атмосфере возникали потребности в артикуляции индивидуального взгляда на мир. И появление таких философов как Шопенгауэр, Бакунин, Ницше и др. было ответом на этот запрос. Также и в искусстве – в виде импрессионизма.
Классика с её обобщённо-отвлечённом каноном уже никого не интересовала, в том числе и буржуазию, как заказчика. Она была ей чужда. Как и помпезный ампир. требовалось более доступное для обывателя видение мира в его индивидуальных претензиях на оригинальность. Индивидуальные запросы выродились в эпатажно-оригинальную новизну, что, в свою очередь, вполне удовлетворяло психологические претензии творцов этого искусства на «революционность». Впрочем, эти претензии довольно скоро выродились в снобизм «духовного аристократизма» богемной элиты (к началу ХХ века).
Для мифологического общества характерно чувство невозможного. Возможно «всё», любые «невозможные» события, если они связаны мифологическим пространством (Леви-Брюль).
Можно сравнить с верой во всемогущество Бога (в христианстве). Точнее, для него нет самой проблемы «невозможного»,
