«Но не могу забыть её, не могу забыть её!».
Ага, это стихи. Он читает стихи!
– А она забыла…
Выбрасывает в урну окурок и, возвращаясь в Классы, напоследок с улыбкой, как бы дурачась, произносит: «Вот и всё событие. Вот и всё, что было1».
Синеглазка едет в трамвае и вспоминает, как прижался, и пульс в животе и позвонки спины. Всё-таки стихи о ней.
Дома нет-нет, да пройдёт мимо зеркала, резко глянет, будто его глазами.
Верста, ноги-руки летучие, как у комара. Волосы рыжеватыми пёрышками, недавно только косу отстригла. Веснушки на носу и щеках, брови с хохолком. И глаза совсем не синие, а серые, как небо.
Сегодня – как зимнее небо.
***
Брюс работает пожарником. Ну, это пока, временно. Зато общежитие, зарплата и сутки через трое. Три дня он в Рисовальных Классах, готовится к поступлению в Альма Матер.
Обо всём этом Синеглазка узнала по дороге домой. Теперь он всегда её провожает. Они идут пешком по заснеженному Проспекту, и Брюс несёт её портфель.
Он с Юга, отслужил армию и теперь на пути к своей мечте – стать художником. Обязательно известным.
– Вот увидишь, когда-нибудь по всему миру будут висеть плакаты: «Великий русский художник Брюс Ли».
Синеглазка внутренне улыбается. Ну, какой он русский – с таким именем, с такой внешностью? Правда, язык и литературу знает лучше неё. Гораздо лучше. И стихов наизусть – море.
– Ты у меня одна, словно в ночи луна, словно в степи сосна, словно в году весна2.
Синеглазка слышала эту песню. Но в стихах она звучит по-другому. Будто это не чужие стихи, а его, Брюса. И не стихи вовсе, просто он говорит Синеглазке: «Понимаешь, ты у меня одна, никого больше нет».
Хотя знает, что есть: и мама с папой, и четверо братьев. Но здесь – только она. Словно в ночи луна. Которая уже закрепилась в ветках деревьев Городского Сада, пока они друг друга провожают.
Долго стоят в парадной, он дышит на её озябшие пальцы.
А дома тишина, наполненная подозрениями.
***
На полке буфета – фарфоровый Будда. Сто́ит легонько тронуть и задать вопрос: да или нет? – качает головой вправо-влево, вниз-вверх.
Да-да, кивает Будда, улыбаясь женским накрашенным ртом. Что «да»? Синеглазка и вопроса ещё не задала, а он уже «да». Значит, вопросы не нужны, и так всё понятно. Да.
Едва проснувшись, Синеглазка уже думает о нём, потом в Модельной Школе рисует его портреты, потом они встречаются в Рисовальных Классах, потом бесконечные проводы. А ночью ей снится, как она согревает свои ладони на его груди.
И на другой же вечер…
Он расстегнул свою лёгкую дублёнку, спрятал в тепло её руки-ледышки, прижал и сам к ней прижался. Даже через толщу зимних одежд она чувствовала восстание его скакуна. Конь встал на дыбы и готов был мчаться, мчаться. Но упряжь держала крепко.
Потом
Борис Заходер. Листки (поэма в стихотворениях). Предисловие.
Из песни «Ты у меня одна», Юрий Визбор.
