мимо?
Тревога колотнулась внутри. Никто тогда мимо не шел. Он бродил среди головешек, мелкая стояла в стороне. Илья еще не подъехал. Никита бы заметил человека. Но он его не видел.
Никита пролистал оставшиеся фотографии. Ничего. Хмурый Паша, у Ильи челка закрывает глаза, насупленный красный. Развалины. Самые обыкновенные развалины.
– А ты, значит, на комбинат ходил? – начал вечернюю беседу за ужином дядя Толя. – И как тебе, старик, здешние места?
– Красиво. – Поджаренная картошка на вилке хрустела, хотелось ее есть, а не разговаривать.
– Ты прав, места потрясающие. Комбинат когда-то был мощный. При финнах он еще больше бумаги выдавал, чем в наши лучшие дни! Вот ты тут освоишься, оглядишься, и мы с тобой на Щучье озеро сходим. Великолепное место, старик, с прозрачнейшей водой. А рыбалка какая! Финны знали, где дома строить. Вот ты ехал, видел вокруг поля – трава одна. А ведь раньше там усадьбы стояли, по-фински – хутора. В каждом жила семья, вели свое хозяйство. Друг друга могли месяцами не видеть. Заметил: поле, поле – и вдруг деревья? – Никита кивал. Деревья его не волновали. Он думал о другом. – Так вот деревья – это остатки садов, которые были около хуторов. Туда до сих пор за яблоками ходят да за ягодами. Какие-то странные сорта у финнов были. Столько лет, а все не вырождаются.
– Давай еще и ты детские сказки вспомни! – проворчала баба Зина, роняя вилку на тарелку. Вилка возмущенно звякнула. – Что все здесь заколдовано и ждет не дождется, когда настоящие хозяева придут. Для них и сохраняется.
– Для кого что сохраняется – не знаю, – бодро отозвался дядя Толя. – А вот есть настоящие истории, задокументированные, так сказать. После того как финнов выгнали, некоторые возвращались в дома, чтобы хозяйства свои проверить.
Баба Зина фыркнула. Никита положил себе на тарелку еще картошки.
– На самом деле было. Стали в доме новые хозяева жить. И вдруг дед древний приходит. Говорит, что дом этот его, что он перед войной пол перестелил, а две половицы сменить не успел. И что новая хозяйка как раз на эти половицы воду льет, он видел. А они уже старые, половицы-то. Сгниют быстро, если так и дальше делать. Посоветовал эти две доски поменять.
– Ха! – не выдержала баба Зина. – Так этого деда через границу и пустили. А то пограничников там не было. Ходи – не хочу!
– Ну, Зин, – протянул дядя Толя, с удовольствием откидываясь на спинку стула. – Они же местные. Им никакие границы не мешают. Они здесь все как свои пять пальцев знают. И через два-три года в лесах находили людей – жили они, уходить не хотели… Родная же земля… Деды, прадеды…
Никита посмотрел в окно. Низкая занавесочка оставляла большую часть окна открытой. В нем Никита видел свое отражение и двоящееся отражение растения с блеклыми розовыми цветками.
Если бы сейчас с той стороны к стеклу прислонилось лицо или ладонь, Никита бы не удивился. Это было бы даже нормально. Для сумасшедшего Тарлу.
После ужина Никита сидел
