и моркови и любезно подарила мне две баночки…» Понятно, Чарлзу на фронте не до этой чепухи, но без его комментариев переписка становится вроде монолога по неисправному телефону. Последнее письмо пришло три недели назад.
– Почта не справляется, только и всего. Не переживайте. Знаете, как бывает: месяц пусто, а потом сразу четыре письма. У меня так случилось с Гарри, он, кстати, служит в Северной Африке, как и преподобный Торн.
Ада взяла заварочный чайник, потрясла, налила им со Стеллой еще по чашке.
– Нет ничего противнее ожидания. Поэтому, дорогая миссис Торн, надо отвлекаться – ходить в кино, в парк, просто гулять. Чтобы голова отдыхала.
– Нэнси звала меня в субботу в оперный театр, но что-то настроения нет… – вздохнула Стелла. – Как представлю, сколько туда добираться, да еще в темноте.
Ада вскинула брови на такую высоту, что они исчезли под пестрым тюрбаном.
– Неужели в «Ковент-Гарден»? Вот не думала, что Нэнси Прайс – такая ценительница оперы.
– Нет, там сейчас танцевальный зал. Никаких опер. Нэнси ходит туда почти каждую субботу, с подружками из парикмахерской.
– Наверняка очень милое заведение. Но почему же вы сомневаетесь, душенька миссис Торн? Раз там нравится Нэнси, значит, и вам следует сходить, поглядеть, что да как. По крайней мере потом сможете рассказывать, что танцевали в Королевском оперном театре.
– Сначала придется приготовить чай преподобному Стоуксу, – вслух размышляла Стелла, механически дергая нитку на своем пальто. – А что бы сказал Чарлз?
Ада закатила глаза.
– Стоукс не помер с голоду, пока вы хворали. Наоборот, растолстел. Наверняка на вашем пайке, сатир козлоногий. Что касается викария… Его здесь нет, верно?
– То-то и оно. Что он подумает обо мне, если узнает, как я развлекаюсь, пока он рискует жизнью в пустыне?
Ада поднялась, поставила свою чашку в раковину. Поджала губы, словно борясь с искушением высказаться. Схватила губку для мытья посуды, энергично отжала, вытерла воду под сушилкой.
– Вот что я вам скажу, милочка Стелла. Где Северная Африка, а где мы с вами? Сейчас война, а на войне все по-другому. Правила меняются, хотим мы того или нет. Нужно выкручиваться. Выживать. Сам мистер Черчилль говорил, как важно присутствие духа в тылу. А что это значит в вашей ситуации? Это значит: наденьте нарядное платье, накрасьте губы и ступайте на танцы!
Стелла слабо улыбнулась.
– У меня и помады-то нет. И платья нарядного тоже.
– Если вас только это останавливает, – фыркнула Ада, – я вашей беде вмиг помогу. Пойдемте-ка поглядим, что там пожертвовали добрые прихожане.
– Но ведь вещи – для беженцев…
Ада вскинула бровь.
– А вы когда-нибудь слышали фразу «Милосердие начинается дома»? Так что, дорогая моя Золушка, не смущайтесь. Идемте!
Глава
