миллионов рублей?!! – не вскрикнула, а почти взвизгнула мать, и вдруг расхохоталась незнакомым трескучим хохотом, все повторяя: – Пять миллионов! Пять миллионов!
– Вполне подходящая сумма, – солидно ответил гость.
– Да, да! – хохотала мама. – С таким же успехом вы могли попросить и пятьдесят, и пятьсот! Потому что таких денег мне все равно достать негде – даже если бы я продалась в рабство или… или…
– «Или» – это уже, любезная, не в вашем возрасте, – грубо оборвали ее. – Ни пятьдесят, ни пятьсот вы никогда не достанете, и я не дурак, чтобы такое – кстати, не просить, а – требовать. А вот пять у вас уже, считайте, в кармане, потому что именно столько, как я определенно выяснил, стоит вот эта ваша ма-аленькая квартирка… Спокойно, дамочка, спокойно… В обмороки не падайте, не поможет… Вот та-ак…
Мама не произнесла больше ни одного слова, но вдруг громко загрохотал отодвигаемый стул.
– В общем так, – сказал мужчина, очевидно, поднимаясь. – Сроку вам десять дней, а потом я с вами свяжусь. Бегать не вздумайте, я вас искать не буду: милиция скорей найдет… Тэк-с… Можете не провожать…
Ухитрившись сохранить полную бесшумность, Сашенька стремглав унеслась к себе в комнату, а Катя осталась сидеть, как по голове стукнутая, привалившись грудью к обеденному столу…
Это был конец. Не тот, который в образе чудного серебристо-мехового зверя «подкрался на тонких плюшевых ногах», как шутили в ее молодости, а настоящий крах всей прожитой жизни – и всего хорошего, что могло еще когда-либо произойти. Ее блуждающий взгляд задержался на белом ящичке аптечки: только руку протянуть, выдавить из облатки, запить прямо из графина… И все, никаких терзаний и поисков отсутствующего выхода… То есть выход есть, конечно – на нары, к уголовницам… Но таблетки лучше, потому что так быстрее… Семен… Какое там, даже на похороны не придет… Сашка… Бабка с дедом есть… Через полгода забудет… Сделать это прямо сейчас, пока еще не больно, пока еще мысль не включилась полностью… Катя все упорнее глядела на белый ящичек с красным крестом…
В дверном проеме неслышно возникла тощенькая детская фигурка в пижаме и носках – это Сашка, имевшая всю жизнь способность появляться только некстати, в туалет, что ли, потащилась и увидела свет на кухне… Но девочка неожиданно метнулась прямо на колени перед онемевшей матерью и, цепляясь, закричала что-то бессвязное, доходившее до Катиного сознания как через стенку:
– Мама, теперь ты видишь, что я говорила правду, что это из-за Резинки и ее убитого мужа, который теперь лежит в озере, и это ее, то есть, нас с ней сфотографировали на обратном пути, когда его уже утопили, а этот дядька на машине преследовал нас всю ночь, а теперь он думает, что это была ты, потому что ездили на твоей машине…
Это было больше, чем могла вынести сегодня Катя. Мало того, что девка, оказывается, подслушивала под дверью, так она и сейчас не может остановиться и перестать рассказывать тут свои бредни, когда ее, Катю,
