было сбежать и позволить ему убедить себя в том, что он обознался. Но он здесь, в академии, а значит, рано или поздно они встретятся снова.
– Это я. Здравствуй, Алан.
С начала праздника прошло не больше часа, но маленькие оплетенные плющом беседки уже оккупировали юные влюбленные.
– Что у вас тут? – Голос Алана дрожит от волнения, но застигнутой за поцелуями парочке слышится гнев. – Возвращайтесь в зал.
Девушка испуганно ойкает, норовит незаметно проскользнуть мимо. Юноша прячет недовольство во взгляде, кивает с ложной покорностью:
– Хорошо, профессор.
– Уже профессор? – Нелл улыбается одними губами. – Поздравляю.
Поздравление остается без внимания.
Руки Алана касаются плюща. Сила льется с пальцев, на одном из которых блестит золотом обручальное кольцо, напитывает соком зеленые побеги. Гибкие плети шевелятся, разрастаются, плотнее опутывают беседку, пряча от случайных взглядов тех, кто внутри.
Столько приготовлений ради короткого разговора.
У него лишь два вопроса: «Как?» и «Почему?»
У нее один ответ: «Какая разница?»
Он думает, что у него есть право знать.
Она знает, что некоторые вещи должны навсегда остаться в прошлом.
– Почему, Нелл? Почему?
Она пожимает плечами. Потому что считала, что так будет правильно? Лучше – всем, включая его?
– Меня зовут Элеонор, – говорит она, вынимая из сумочки сигареты. Вытаскивает одну, заправляет в мундштук. – Элеонор Мэйнард. Двадцать два года, сирота. – Огонек вспыхивает на кончике пальца, и легкие наполняются дымом. – В этом году поступила на спецкурс по темным материям и планирую его закончить.
Он молчит. Смотрит на нее долго и пристально, выискивая черты той прежней, и не находит. А она замечает с грустью, что сам он почти не изменился. Не внешне, во всяком случае. Все так же хорош собой. По-юношески строен. Редкие морщинки пока незаметны на высоком лбу и вокруг глубоких синих глаз. Волосы он так же собирает на затылке в короткий хвост и подвязывает черной лентой.
– Я здесь не из-за тебя, Алан, если вдруг ты подумал об этом, – выдыхает она вместе с дымом. – Я лишь пытаюсь устроить свою жизнь. Снова. И не собираюсь вмешиваться в твою.
– Элеонор, – повторяет он потерянно. – Двадцать два года… Семь лет учебы… Почему?
Потому что легче начать новую жизнь, чем вернуть старую.
И не все из той жизни хочется возвращать.
А то, что хотелось бы, уже не получится.
Нелл говорит ему это, но мысленно. А мысли читать он не умеет…
Но старается. Снова смотрит так пристально, словно рассчитывает заглянуть ей в самую душу. Натыкается на ее взгляд и, не выдержав, отворачивается.
– Я здесь с Сюзанной. Мы поженились.
– Поздравляю, – опять улыбается Нелл. Лезет в сумочку за очередной
