местожительства дом, который ранее занимал Master (Глава) «Больницы святого Эгидия45, что [расположена] за Лондоном». Она была основана ок.1120 года Матильдой Шотландской (женой английского короля Генриха I) для больных лепрой (проказой). Болезнь эта особенно свирепствовала в Европе в XII–XIII веках, когда усилились контакты европейских и восточных стран; тогда же появилось много лепрозориев, которые обычно строили за городской чертой, вдоль важных дорог, чтобы больные могли просить милостыню, трещоткой предупреждая экипажи или прохожих о своём появлении. Здание больницы св. Эгидия, окружавшие ее сады и огороды, госпитальная часовня, конюшня и другое недвижимое имущество располагались на земле Короны, которая и финансировала ее работу. Затем, в XIV веке, король Ричард II (1367–1400) передал землю и все здания и службы больницы лондонскому цистерианскому аббатству св. Марии Милосердной.
Когда Генрих VIII разогнал монастыри, то одновременно с обителью перестала существовать и больница, а все ее имущество и земля отошли к королю. В 1545 году он даровал их своему приближенному Джону Дадли46, который использовал главное здание больницы как личную резиденцию, а землю и постройки сдал в аренду. Такое положение сохранялось два последующих года, но затем Дадли получил от короля лицензию, датированную 6 июля 1547 года и разрешающую отдать (а, скорее всего, продать) землю и всю больничную собственность члену Парламента сэру Ваймонду Керью (1493–1549). В лицензии перечислялась передаваемая собственность и, в частности, «все здания бывшей больницы св. Эгидия, сады, конюшни и огороды, принадлежавшие ей, а также особняк (messuage)…, последним арендатором которого был др. Борд…». Но наш доктор не был Мастером больницы св. Эгидия, как предполагает канадский историк медицины Эрл П. Скарлетт (а вслед за ним и Патриция Флетчер), поскольку известно, что больница перестала существовать еще в 1539 году.
Рис. 13. Эндрю Борд (?)
После нескольких лет, проведенных в Лондоне, вернулся в Винчестер. Его ждала спокойная и обеспеченная старость, привычные и приятные врачебные и литературные работы, дававшие к тому же неплохой доход (рис. 13). Но, как заметил Публий Сир47, «Судьба – стекло, блестя, разбивается». Многоцветное стекло судьбы Борда неожиданно треснуло, когда в 1547 году (или в следующем) он предстал перед церковным судом в Винчестере, был осужден и отправлен в тюрьму Флит (рис. 14).
Рис. 14. Тюрьма Флит (рисунок начала XVIII века)
Говоря о последних годах жизни Борда, даже лишенный сантиментов Ф. Д. Фэниуэлл не смог удержаться от возвышенного стиля:
«Мы приближаемся к заключительной сцене [драмы]. Наш герой, плодовитый литератор, много странствовавший врачеватель, возносивший молитвы перед Богом за души смертных и осуждавший человеческие грехи, хотя сам был и грешником, и жертвой греха одновременно, находится во Флите, в здравый уме, но телесно больной».
Как же «Весельчак Эндрю» оказался в тюрьме?
О его преступлении, лействительном
