негромко начал читать молитву. Потом поднял голову и печально развел руками:
– Здесь он и покоится, мой папа. Скажи, зачем твоему отцу захотелось увидеть друга своего отца или его близких родственников?
– Год назад он сильно заболел. Мы сделали все, что могли, но, видать, пришло его время. Все последние ночи ему снится один и тот же сон. И в этом повторяющемся сне он видит отца на поле боя с его другом. Ему кажется, что дедушка хочет сказать что-то важное, но исчезает. И папа надеется, что, увидев дедушку Аскара или кого-то из его детей, он, наконец, поймет слова своего отца.
– Мне тоже часто стал сниться отец, – вздохнул Максад. – Но мы ни разу не разговаривали с ним во сне, хотя при жизни часто вспоминали ту страшную войну и твоего деда.
– Вы не откажетесь поехать со мной? Расходы я беру на себя.
– Конечно, я поеду с тобой, и дело тут не в расходах.
Внимание профессора Рогова привлек шум за дверями.
Профессор Рогов терпеть не мог никаких отвлечений. Приборы в его лаборатории отличались такой чувствительностью, что реагировали даже на писк комара. А за дверью раздавались громкие ругательства. Распахнув дверь, профессор увидел незнакомых крепких парней в черных кожаных куртках. Секретарша, обхватив голову руками, в страхе замерла за столом.
– Немедленно прекратите! – профессор Рогов даже не ожидал, что может кричать так громко. – Что тут происходит?
– Эти парни явились сюда без всякого приглашения, – объяснил встрепанный охранник. – У них нет разрешения на встречу с вами. Они пытались силой пройти в ваш кабинет.
– Ну? Кто вы такие?
– Мы помощники человека, которого вы лечите, – хмуро объяснил один из парней. – Вы бываете у Николая Николаевича каждую неделю, но сегодня он чувствует себя очень плохо и приказал нам срочно доставить вас на дачу. Идемте, машина ждет.
– Можете уходить. Я приеду сам.
Профессор Рогов успокаивающе кивнул секретарше:
– Все хорошо. Простите всех. Больше вас никто не обидит.
В комнате было светло.
Капельницы, стеклянный шкафчик.
Все как в обычной палате, только очень светло, свет заливал все пространство комнаты, даже дальнюю стену с хитроумными полками, на которых поблескивали необычной формы стеклянные кубы и реторты.
– Значит, ты сын дяди Аскара? – больной протянул слабую руку.
– Да. Самый младший. Отец умер у меня на руках. Он жил долго, но сохранил ясную память и часто рассказывал нам про войну, про вашего отца, про то, как они воевали.
– Да. Они всю войну прошли вместе, – больной даже приподнялся на локтях. – Тогда не до личных дел было. Сложная жизнь была. Маму в тылу за ударный труд приняли в партию. Позже она доросла до секретаря райкома, а папа, вернувшись, так и остался простым рабочим. Я знаю, что мама стеснялась. Ей не нравилось, что муж ее остался простым рабочим, да еще на войне стал верующим. Она говорила, что это плохо – верить в Создателя, да еще в чужого.
