что устранили не ту свидетельницу. А возможно, убийца понял свою ошибку еще вчера сразу после убийства, и именно поэтому они прислали ко мне с утра пораньше телефонного мастера Еремеева? И я, идиотка, сама впустила его в квартиру. И он собирался меня убить. Я поежилась, как от холода, Неонила даже забеспокоилась и спросила, как я себя чувствую. Пришлось взять себя в руки и распрощаться с ней по-хорошему. Я продолжила свои грустные размышления в метро.
Этак они меня в покое не оставят. Может, все же поделиться с Олегом? Но уж очень я была сердита на них на всех за то, что опекают и держат за чокнутую. Ладно, попробую выкрутиться сама. Выходить из дома только с Горацием, гулять при дневном свете и на открытых местах. Открывать только знакомым, никаких телефонных мастеров и техников из жилконторы. Если закрыться на все замки, то так просто в квартиру не попадешь – нужны специальные инструменты. Замки и двери у Валентина Сергеевича – будь здоров, обстоятельный был человек. Внезапно я остро позавидовала своей матери, что она прожила двадцать лет с человеком, который смело брал на себя любые трудности, встречавшиеся в наше сумасшедшее время.
Что это со мной? Помню, Олег, когда мы ссорились, говорил, что мне никто не нужен, что я прекрасно могу жить одна и в глубине души только об этом и мечтаю. И действительно, одной мне никогда не бывает скучно. И с мужьями я каждый раз расставалась довольно безболезненно, поэтому мы и сохраняем дружеские отношения после развода. Однако теперь они все почему-то решили, что одиночество действует на меня губительно.
На этот раз у лифта я столкнулась с тем надменным белобрысым типом, которого вымазал Гораций. Плащ был тот же самый, но безукоризненно чистый, видно, успел уже в чистку сдать, за срочность небось заплатил! Я не сказала ему ни слова, он тоже посмотрел равнодушно, видно, не узнал меня в приличном виде.
– Четвертый, – коротко сказала я, когда мы вошли в лифт.
Тип молчал и даже не делал попытки нажать кнопку.
– Четвертый! – громко повторила я и, видя, что он не тронулся с места, рванулась к панели. – Вы что, ехать не собираетесь? Зачем же тогда в лифт садиться?
– А? – Он очнулся, тряхнул головой и уставился на меня в полнейшей растерянности.
– Что вы сказали?
– Ничего, все в порядке, – успокоила я его.
Мне стало неудобно. Ну, задумался человек, а я сразу рычу. Подумаешь, задержался в лифте ненадолго. Он потер виски и отвернулся. Тут мы приехали на четвертый этаж. Я вышла и направилась к своей квартире, но, доставая ключи, заметила, что сосед с шестого и не думает закрывать лифт. Он смотрел на меня с интересом.
– Простите, вы – родственница Валентина Сергеевича?
– В некотором роде, – неохотно подтвердила я.
Все понятно, он из тех мужчин, которые разговаривают вежливо только с интересными женщинами, а всяких замухрышек в старом мамином плащике откровенно презирают, просто в упор их не видят. Небось, когда на машине ездит, окатывает бедных старушек грязью из лужи,
