я лодку купил, провиант… Но не знаю, – вдруг проговорил он. – Разговорился по дороге с Борисом Юрьевичем. А он, оказывается, хороший человек. Телевизор вон припер нам с тобой. Ну я-то зомбиящик давно не смотрю. А тебе будет интереснее. Хотя и я иногда посмотрю на ужимки и прыжки Обло-Лайя. Врага надо знать в морду лица.
Вася подошел к Вале, заглядывая ей в лицо.
– Тут как? – спросил он. – Все нормально?
Валя кивнула.
– Какая-то ты квелая, – заметил он. – Не больная?
Она отрицательно покачала головой.
– А где пропадала?
Валя пожала плечами.
– Так… ходила.
– Вместо того чтобы делом заниматься, – сказал Вася. – Ну все, хватит дебаты разводить. Там ужин ждет. Давай быстро все здесь закончим и пойдем.
И Вася приступил к делу. Понемногу стала ему помогать и Валя. И они довольно быстро управились, выключили свет в последнем шеде и пошли в вагончик.
В вагончике Вася зажег лампу.
– Вон – телек, – сказал он и посветил лампой в угол. – Керлосиновый телек, хыхыхы. Будем смотреть керосиновые сны сегодня… А я фонарик забыл купить. Но это не забыл. – И он достал из рюкзака пакет. – Держи.
Валя заглянула в пакет, достала пачку прокладок.
– Хотел тебе «Шанель номер пять» приобрести, – сказал Вася. – Но… там не оказалось… нужного номера.
– Мне? – пробормотала Валя растерянно.
– Да, – ответил Вася. – На дворе двадцать первый век, а ты как Маугли. Хотел приобщить тебя к западной цивилизации… Но еще приобщимся. Пути, как говорится у вас, неисповедимы. Добраться до свободной страны, а там можно и в Париж уехать.
– В Париж?
Валино лицо растянула печальная и недоверчивая улыбка.
– А что? – продолжал Вася, берясь за ложку. – …Остыло, зараза!.. Поедем, попросим политического убежища, издадим нашу керосиновую поэму. Заживем, как хемингуэи. Будем шляться по кабачкам, заберемся на Монмартр, пройдемся по Елисейским полям.
– Елисейским?
– Ну… Правда, вот Борис Юрьевич предлагает нам здесь строиться и жить…
– Нет, Фасечка, нет! – с жаром воскликнула Валя.
– Нет? А он говорит, домик срубим.
– Не нужен нам домик здесь!
Мерцающие в сумраке глаза Вали были огромны.
– А где? На Елисейских полях?
Валя тут же кивнула. И Вася начал смеяться.
– Уйдем отсюда, Фасечка, – попросила Валя.
– Уйти-то всегда можно. А можно и пожить.
– Нет, нельзя, Фасечка, ну никак нельзя, не надо.
– И что это тебе вдруг так загорелось? – спросил Вася, глядя на Валю.
Валя молчала, насупившись, мешала ложкой рис…
– Что случилось-то?
– Ничего, – сказала она. – Только… новозеландцев вот жалко. А этот их терзает.
– Эдик сам жертва, – сказал Вася.
Валя посмотрела изумленно на него.
