знаком Мегрэ. Комиссар прожил в нем много лет, но до конца так к нему и не привык. Что он тут делает? Ножевое ранение, несколько ножевых ранений – это его не касается. Такое случается каждую ночь, а утром сводится к нескольким строчкам в ежедневной сводке происшествий. Однако этим вечером он по воле случая оказался на первом плане и внезапно почувствовал, что происшедшее ему небезразлично. Итальянец, который готовил лапшу, не успел рассказать, что он видел. Они с женой возвращались домой. Жили они в комнатах над лавкой.
К их маленькой группе подошла сестра с корзиной в руке:
– Кто ведет следствие?
Полицейские в штатском посмотрели на Мегрэ, и сестра обратилась к нему:
– Вот все, что нашли у него в карманах. Вам следует написать расписку.
Небольшой бумажник, из тех, что суют в задний карман, шариковая ручка, трубка, кисет с очень светлым голландским табаком, мелочь и две магнитофонные кассеты. В бумажнике лежали удостоверение личности и водительские права на имя Антуана Батийля, 21 года, проживающего на набережной Анжу, в Париже. Это на острове Сен-Луи, недалеко от моста Святой Марии. В бумажнике был еще студенческий билет.
– Послушайте, Пардон, передайте моей жене, чтобы она возвращалась домой и ложилась спать.
– Вы поедете к нему?
– Естественно. Он, конечно, живет с родителями, и я должен поставить их в известность. – Мегрэ повернулся к полицейским: – Допросите Пальяти, итальянца-бакалейщика с улицы Попинкур, и четверых мужчин, игравших в карты в кафе «У Жюля», если они еще не ушли.
Как обычно, он сожалел, что не может все сделать сам. Ему хотелось бы очутиться сейчас на улице Попинкур, где плафон над входом в кафе виднеется словно в тумане, и картежники, наверное, вновь сели за игру. Хотелось бы расспросить итальянца, его жену, а может, и маленькую старушку, которую он мельком заметил в освещенном окне второго этажа. Стояла ли она у окна, когда произошла драма? Но прежде всего нужно сообщить родителям. Он позвонил дежурному инспектору Одиннадцатого округа и известил его о происшедшем.
– Очень мучился? – спросил Мегрэ у Пардона.
– Не думаю. Он сразу потерял сознание. Там, на тротуаре, я не мог даже попытаться что-то сделать.
Бумажник был из крокодиловой кожи прекрасной выделки, шариковая ручка – серебряная, на платке вручную вышита метка «А».
– Не будете любезны вызвать мне такси, сестра?
Она выполнила просьбу, не выказав при этом ни тени любезности. Оно верно – мало хорошего проводить ночи напролет в таком мрачном месте, ожидая, когда случившиеся в квартале драмы выплеснутся у дверей больницы.
Такси, словно по волшебству, подъехало уже минуты через три.
– Я вас подброшу, Пардон.
– Долго не задерживайтесь.
– Знаете, я еду с таким известием…
Мегрэ хорошо знал остров Сен-Луи: когда-то они с женой жили на площади Вогезов и часто по вечерам гуляли под руку по острову.
У ворот, выкрашенных
