style="font-size:15px;"> Смешная вышла история. Мегрэ опять будет подтрунивать над ней. Лучше, пожалуй, промолчать. Сейчас она позвонит доктору и извинится. Стоит ли ему рассказывать, что с ней приключилось?
Мадам Мегрэ так разнервничалась, что ей стало жарко – кровь прилила к щекам.
– Как тебя зовут? – спросила она малыша.
Но он молчал и не сводил с нее своих темных глаз.
– А где твой дом, ты знаешь?
Мальчик не слушал ее, он, конечно же, не понимал по-французски.
– Простите, месье, скажите, пожалуйста, который час?
– Без двадцати двух минут двенадцать, мадам.
Мать ребенка все не шла. И когда повсюду прогудело двенадцать и строители оккупировали соседний бар, она тоже не пришла.
Из дома напротив вышел доктор Флореско, сел в маленькую черную машину, а мадам Мегрэ так и не решилась оставить мальчика и подойти извиниться.
Сейчас ее больше всего тревожила курица, оставленная на огне. Мегрэ сказал, что почти наверняка в час придет обедать.
Может, предупредить полицию? Но и для этого надо отойти. Если она уведет с собой ребенка, а мать тем временем вернется, она же с ума сойдет от беспокойства. Бог знает, куда она кинется и где они тогда встретятся! И крохотного малыша тоже не оставишь одного посредине сквера, в двух шагах от снующих туда-сюда машин и автобусов.
– Простите, месье, будьте любезны, скажите, пожалуйста, который час?
– Половина первого.
Курица, конечно, уже горит; вот-вот придет Мегрэ. И впервые за столько лет супружеской жизни ее не будет дома.
Позвонить ему невозможно, ведь для этого пришлось бы оставить мальчика и зайти в бар. Хоть бы тот полицейский снова появился или любой другой, она бы сказала, кто она, и он позвонил бы мужу. Как назло, ни одного поблизости не видно. Она смотрела во все стороны, садилась, вставала, то и дело ей казалось, что она видит знакомую белую шляпку, но всякий раз это была не та, которую она ждала.
Она насчитала больше двадцати шляпок за полчаса, четыре их обладательницы были к тому же в голубых костюмах.
В одиннадцать часов, как раз когда мадам Мегрэ начинала волноваться, оставшись посреди сквера с малышом, комиссар надевал шляпу, отдавая последние распоряжения Люка. Покинув свой кабинет не в самом лучшем настроении, Мегрэ шел к маленькой двери, соединявшей полицию с Дворцом правосудия.
Так уж повелось, что примерно с тех пор, как мадам Мегрэ стала ездить к своему зубному врачу в Девятый округ, комиссар с утра приходил в следственный отдел. Там на скамьях, ожидая своей очереди в коридоре, всегда сидели на редкость странные люди, некоторые даже между двумя полицейскими. Мегрэ стучал в дверь, где была табличка: Судебный следователь Доссен.
– Войдите.
Доссен был самый высокий юрист в Париже, и всегда казалось, что он стесняется своего роста, словно извиняется за свой аристократический силуэт русской борзой.
– Садитесь,
