кредит отвечать отказом и мотивировать отказ этот тем, что невозможно получить уверенность в том, что деньги, которые станут занимать помещики, шли бы на имения, а не на пустяки. Но вдруг, рассказывал мне один чиновник Министерства фин[ансов], Бунге изменяет свое отношение к делу и начинает говорить о необходимости все-таки устроить кредит для помещиков. Перемену эту приписывают желанию Государя.
Во всяком случае, аргумент Бунге не заслуживает никакого внимания, ибо весьма не трудно устроить кредит для помещиков так, чтобы он пошел на хозяйство земли, а не на кутежи. Стоит только потребовать обеспечения за [2 слова нрзб.] для правительства проведенных ссуд посредством дворянских собраний уездных и губернских. Раз дворянство поручится коллективно, то оно же может отвечать за то, чтобы деньги, выдаваемые в ссуду, шли на имение, и сверх того не трудно было бы от помещиков, занимающих деньги на имения, требовать расписки или обязательства в том, что помещик будет или жить в деревне или заведывать имением через управляющего, но в аренду его отдавать не будет. Во всяком случае мысль о том, чтобы проект кредита для помещиков отдать на обсуждение приезжих членов Кахановской комиссии, признается многими практическою мыслию.
Какая гангрена умственная и духовная свирепствует в нашем судебном ведомстве. [Д. Н.] Набоков в своей речи в Москве[124] чуть ли не до небес восхвалял судебное ведомство! Но Боже мой, какое заблуждение. Если где-нибудь растление старого русского здравого смысла и старой монархической духовной жизни сильно и является сильным агентом революционной пропаганды, то это именно в судебном ведомстве. Оттуда фальшь, и вредная фальшь, идет в жизнь. Не только знаменитые процессы, как дело Засулич, а теперь дело Мироновича проявляют эту фальшь, но и в будничных делах она является. Например, один товарищ прокурора мне рассказывал, что в той самой Москве он обратился по одному делу к присяжным с такими словами: «Вы будете призваны, гг. присяжные, произнести приговор по совести; но помните, что права миловать преступника никто не имеет в России, кроме Царя! Или он виновен, или он невиновен!»
Что же оказывается?
Оказывается, что немедленно вслед за этим товарищем прокурора председатель суда обращается к тем же присяжным и говорит: «Товарищ прокурора вам напомнил, что вы не имеете права помилования, это верно, но я считаю нужным вам напомнить, что вы имеете право решать вопрос о невменении обвиняемому преступления». Присяжные обсудили дело и вынесли разумеется оправдательный приговор.
На суде Мироновича явился сумасшедший психиатр Балинский и сочинил новую причину освобождать преступников от наказания; и суд ее принял, не взирая на всю ее нелепость: психопатия!
Так идет сумасшествие в суде crescendo[125]: прежде был: рефлекс, потом аффект, затем явилось исступление, а теперь психопатия!
См.: Дневник за 12 ноября 1884 г. и примеч. 44 к этому году.
крещендо (
