допускать возможности какой-то глобальной биологической угрозы. Но если так, почему его хочет устранить даже правительство США?
Неужели все считают, что я причастен к готовящейся биологической атаке?
Но это же полный абсурд! Нет, тут что-то другое.
Лэнгдон снова подумал о женщине с серебристыми волосами.
– Та женщина из моих видений. Я чувствую, что должен ее разыскать.
– Тогда доверьтесь своим чувствам, – сказала Сиенна. – В вашем состоянии подсознание – самый надежный подсказчик. Это азы психологии: если чувствуете, что этой женщине можно верить, делайте так, как она говорит.
– Ищите и обрящете, – произнесли они в унисон.
Отбросив последние сомнения и приняв решение, Лэнгдон с облегчением выдохнул.
Теперь мне остается только плыть по подводной пещере вперед.
Чувствуя, как в нем крепнет решимость, Лэнгдон обвел взглядом окрестности, собираясь с мыслями. В какой стороне находится выход из садов?
Они стояли в тени деревьев у края большой лужайки, на которой сходились несколько дорожек. Чуть впереди слева Лэнгдон заметил небольшой пруд овальной формы с декоративным островком, украшенным лимонами в горшках и скульптурой Персея верхом на выбирающейся из воды лошади.
Остров Изолотто, узнал Лэнгдон.
– Палаццо Питти там, – сказал он, показывая на восток от Изолотто в сторону главной аллеи парка Вьоттолоне.
Эта широкая, как двухполосное шоссе, аллея пересекала весь парковый ансамбль с запада на восток, а окаймлявшим ее стройным кипарисам было не меньше четырехсот лет.
– Но там мы будем на самом виду, – засомневалась Сиенна, показывая на круживший неподалеку беспилотник.
– Вы правы, – с усмешкой согласился Лэнгдон. – Поэтому мы воспользуемся проложенным рядом тоннелем. – Он снова показал рукой, но уже на густую изгородь вдоль Вьоттолоне.
Входом в тоннель служила арка, вырезанная в сплошной стене зелени, за которой параллельно аллее бежала ровная дорожка. Ее обрамляли смыкающиеся над ней ветки дубовых деревьев, которые с семнадцатого века специально подстригали так, чтобы они, переплетаясь сверху, образовывали сводчатое перекрытие. Своим названием «Черкьята» дорожка обязана тому, что эти изогнутые ветки напоминают по форме обручи для бочки, по-итальянски cerchi.
Сиенна поспешила к арке, заглянула в тенистый проход и тут же обернулась с довольной улыбкой:
– Годится. – После этого она скользнула внутрь и исчезла в зарослях.
Лэнгдон всегда считал тропу Черкьята одним из самых безмятежных мест во всей Флоренции. Но сейчас, глядя вслед исчезнувшей в полумраке зарослей Сиенне, он снова подумал о греках-ныряльщиках, которые заплывали в подводных пещерах так далеко, что им оставалось только молиться, чтобы впереди их ждал не тупик.
Произнося быструю молитву по их примеру, он поспешил за Сиенной.
В
