причем вывести их не получалось очень долго. Разве во времена правления опрятной Марты такое могло произойти?
Магдалинины розы сохли, Александра плохо спала, а Терезу иногда ловили с неопознанным куском мяса или сосиской – это Памфилий приносил ей из соседней лавочки, чтобы та не гонялась за крысами. Домовой стал якшаться с крысиными князьями, допуская их в подполье. Конюшню по возможности старался обходить стороной, потому что Изумруд начинал просто истерично ржать при его появлении. Желая сделать какую-нибудь пакость умному животному, Памфилий подсылал крыс есть его отруби и гадить в воду.
Изумруд не переставал строить планы по разоблачению негодяя. Сестра Петронила, как говорили ему знакомые лошади, знала язык коней и могла ему помочь. Но у них в доме она пока не появлялась, а на территорию гимназии животных, разумеется, не допускали. Оставалось только ждать подходящего случая.
Между тем хозяйки озадачились новыми заботами: в октябре по традиции в Ялуторовске отмечали два праздника: день Новициата для гимназистов-первокурсников и бал-маскарад – для всех.
Магдалина сидела на подоконнике в читальне, обняв колени. Рядом лежали Василий Великий, Транквилл и свежие газеты, но сосредоточиться на чтении не получалось. Эмма, словно левиафан, проглотила семь десятков золотых, собранных с таким трудом, без тени благодарности. Позавчера от нее пришло очередное письмо: если дочь не достанет три тысячи к весне, она приедет в Ялуторовск и публично ее разоблачит.
Открыто попросить помощи Магда не имела возможности, ведь дедушка Гадалов проклял Эмму за разгульный образ жизни и запретил всем, включая родную дочь, отсылать ей какие бы то ни было средства. Магдалина сама получала довольствие из дедушкиных фондов, поэтому не могла никому – кроме, пожалуй, Осипа – поведать о своих финансовых проблемах. Игнорировать шантажистку тоже не представлялось возможным – она могла серьезно отравить жизнь. Но тем не менее Эмме не удалось пошатнуть внутреннее равновесие дочери. Она решила отложить вопрос с крупной суммой до декабря. Пока ее волновали другие вещи.
Имея три золотых в кармане, нужно было готовиться к осеннему балу, который традиционно проводился неделю спустя после праздника новициев. Для маскарада требовался костюм; казалось бы, для Магдалины, виртуозной швеи, это не было сложностью – она и из дешевой ткани сварганила бы дивную праздничную робу; но на этот раз девушка задумала нечто грандиозное, что сразит наповал и ее сестриц, и госпожу Патронессу, и весь Ялуторовск в придачу.
Однако денег не имелось – она отдала последние маменьке; еще раз, в совершенно глупой, детской надежде Магдалина перерыла свой бумажник, но нашла только лотерейный билет, о котором давно забыла.
– В этой лотерее одна сплошная дребедень, – заверила ее тетка, когда Магда приобрела билетик у распространителя. А тут еще местная газета написала, что купец Жеребятников, известный и прежде диковатыми чудачествами, выкинул
