главное – Душу.
Без названия
Автор: Марина Косоусова (г. Москва, Россия)
История-победитель в спецноминации «За жизнелюбие»
Я шла, уткнувшись носом в воротник куртки, и совсем не хотела встречаться глазами с прохожими. Ребенок родился мертвым. Почему? За что? И мне, и ребенку – за что? Шла, потому что надо было куда-то идти. А хотелось исчезнуть. Взгляд выхватывает на земле что-то блестящее. «Пять рублей? – подумала я и нагнулась, чтобы поднять. Прямо перед моим носом пятак перевернулся, стал неизвестной монетой и начал плашмя проваливаться вглубь земли, оставляя за собой расширяющийся туннель. Я что-то пыталась вспомнить про Алису, но сосредоточиться не могла, т.к. летела за этим пятаком неизвестно куда и, похоже, приближалась к подземным хранилищам гоблинов банка Гринготтс.
Я всю жизнь сама себе рассказываю сказки. И, может, поэтому моя жизнь кажется мне сказочной? Лет в десять я с упоением рассказывала своим одноклассникам, что мои родители цирковые артисты и часто после выступления приходят домой с медведем? «Ну, вы же слышали, что около Театра Оперы и балета выгуливали косолапого? Это наш!» Моя фантазия была неистощима. Читала я много и всё подряд – поэтому в голове рождалась неповторимый микс из Мамина-Сибиряка, Хармса, Горького и Чуковского, приправленного «Наукой и жизнью». Одноклассники слушали, затаив дыхание. А я, не повторяясь, помня «краткое содержание первой серии», продолжала нестись по волнам моей фантазии, добавляя все новые и новые подробности. Я уже не рассказывала, я уже жила в выдуманном мире.
Предательская опухоль, почти съевшая меня изнутри, неожиданно стала источником рассказов, похожих по сюжету на «Чужого». Я реально ощущала себя контейнером для инопланетного биоматериала. По-моему, услышав рассказы, опухоль умерла от смеха и больше мы с ней не встречались. А я отправилась по жизни дальше. По жизни? Или по сказке?
– И как мне быть? Я не могу без него. Я пыталась. Но ни с кем мне так не интересно, – миниатюрная Маечка, похожая на бирюзовую летнюю стрекозку, сидит рядом и печально рассказывает. Все ее встречи с Человеком в петуньях заканчиваются одинаково: нашим долгим совместным чаем с чабрецом. «А взгляд у нее лукавый», – замечаю я про себя. – «Ее бы на волю из жизненных оков выпустить – вот где счастье! Оковы? М-да… Мальчиш-Кибальчиш в оковах, в пещере. Летят самолеты – салют Мальчишу! Стрекозка и считает себя Мальчишом. Кстати, как это, носить оковы? А если она – стрекозка, то, наверное, видела Бибигона? Или они разными дорогими ходили? То есть летали. Нет, в Бибигоне какая-то агрессивная стрекоза, не наш вариант».
– Марина, ну опять вы надо мной смеетесь… А я же серьезно! – продолжает стрекозка.
Конечно, смеюсь. Это великие глупости совершались с самим серьезным лицом. И потом, почему смеюсь? Правду и только правду! Никаких обходных путей, только прямо и перпендикулярно. «Палочки должны
