данным, бред беременности встречается в несколько раз чаще, чем бред ревности. Но, нужно из бреда ревности исключить другие, близкие по содержанию, структуры – бред супружеской неверности и бред подозрения (догадок) о супружеской неверности. Подозрение на шизофрению, с бредом беременности, Нелли выставил психиатр, проконсультировавший Нелли в роддоме. Этот диагноз шизофрении не стал снимать врач приемного отделения. Я ж, «отобрав» Нелли для клинического отделения кафедры психотерапии В. Е. Рожнова остановился на синдромологическом диагнозе – «бред беременности». Владимир Евгеньевич при обходе, остановившись у Нелли, улыбаясь сказал: «А, есть у нас неописуемые красавицы, не правда ли, – при этом он посмотрел на меня – не мудрено, что такая красавица страстно хочет иметь ребенка!» Я понял такое внимание к Нелли, какое профессор продемонстрировал сопровождающим его врачам и особо мне, не случайно. Владимир Евгеньевич не любил калечить судьбы диагнозом шизофрении (тайно он разрабатывал психотерапевтический метод лечения шизофрении – тайно, потому что советская школа психиатрии А. В. Снежневского исключает всякое поползновение в отношении шизофрении традиционной психотерапии).
…И вот Нелли в моем кабинете. Судьба – дело крутое. Сегодня утром напротив меня сидит на краешке стульчика молодая и талантливая ученица ВТУ имени Б. В. Щукина, а вечером – меня пытается завлечь в свою кровать Зоя – клон Нелли! Я поражен красотой близняшек. Голова кружится: я влюбился в Нелли с первого взгляд. НО… какой бы я был психиатр, если бы позволил бы себе увлечься психически больной девушкой? Нелли смотрит мне в глаза, ее щечки розовеют: она наполняется, нет, переполняется эмоциями! И это при несомненной шизофрении! Немыслимое дело! Я вылечил больную с вялым бредом и с соматическими (физиологическими и гормональными) расстройствами с первого раза, не приложив к этому ни малейших усилий! Я смотрел в синие глаза жгучей брюнетки, на ее тонкие черты лица и длинные, разбросанные по плечам вьющиеся волосы и понимал, каким, так сказать, местом и излечиваю свою пациентку! Что я скажу профессору? Что взаимное либидо сыграло психотерапевтическую роль? Сексотерапия, как сейчас бы можно применить – он-лайн! За дверью моего кабинета сидит копия моей пациентки – ее близняшка Зоя (дизайнер-театральный декоратор). Я боюсь выйти из кабинета: не дай бог Зойка бросится в мои объятья! Нелли (можно было бы крикнуть «ура!») чувствует мое состояние, как камертон. Ее алые губы, словно в густой красной помаде, слегка шевелятся, приоткрывая жемчужные, ровные, как солдаты на параде (знаю, что не удачное сравнение, но оно пришло мне на ум именно тогда, в 1975 году, в моем кабинете, когда я смотрел на Нелли), и я слышу: «Не бойся, возьми меня здесь и сейчас… я ждала тебя так долго…»
…Сестрам – Нелли и Зое по 22 года. Они переехали в дом у «Покровских ворот» год назад, когда умер их дедушка, известный московский архитектор, одинокий, и завещал им четырехкомнатную с трехметровыми потолками, квартиру. Тогда Нелли сразу поступила
