Мне нужна Светлана, Светлана Стайнечук, – ответил я.
– Так вот же она, у окна копается, – указала мне девочка и тут же окликнула одноклассницу – Света, тут к тебе какой-то мальчик пришел!
Школьница у окна повернулась в мою сторону. Да, никаких сомнений! На меня смотрела моя будущая жена, в двенадцатилетнем возрасте. Светлые волосы, широкий лоб, голубые глаза с чуть припухшими веками. «Иллюзия будущего» опять не подтвердилась. Все, что я помнил из прошлой жизни явно не плод моего воображения. Вот только от того, что я увидел близкого мне человека, хоть и в детском возрасте, никаких эмоций не вызвало. Ни трепета, ни радости, ни ностальгии. Сердце ничуть не дрогнуло. Увидел, посмотрел в глаза и быстро ретировался.
К началу нового 1979 года моя ситуация все же разрешилась – где-то в середине января нас вызвали в горком партии, заранее предупредив, что это очень важная встреча и на ней будут присутствовать высокие гости из столицы.
В просторном кабинете первого секретаря кроме меня с мамой находилось еще пятнадцать-двадцать гостей. «Целая коллегия, – подумал я.– Такое множество деятелей уж должно что-то решить». В основном «деятели» были мне уже знакомы— работники системы образования, комсомольские и партийные боссы, представители еще каких-то ведомств, названия которых я не знал, но с самими представителями уже ранее общался. Несколько человек были мне не знакомы. Одного из них представил нам секретарь горкома, при этом, не назвав точно ни его должность, ни места работы:
– Рыбаков Петр Алексеевич приехал к нам специально из Москвы разобраться и оказать всякое содействие в судьбе нашего вундеркинда. Он как раз занимается одаренными детьми и обладает всеми необходимыми знаниями и полномочиями.
Петр Алексеевич, высокий тучный мужчина лет пятидесяти сразу же взял слово, давая понять, что в этом кабинете главным является именно он:
– Ну, с ситуацией я уже разобрался, хоть и заочно, и могу смело утверждать, что обсуждаемый нами юноша обладает действительно огромными талантами, – голос московского гостя был негромкий, но в интонации чувствовался опыт частых публичных выступлений. – В их источниках мы еще попробуем разобраться, – продолжал Рыбаков, – еще специалистов для этого привлечем. Заглянем в глубины сознания, так сказать. Но это в процессе. А пока предоставим юноше возможность дальше развиваться в соответствии с его способностями. Хочет в институт экстерном поступить? Пусть пробует. Начинание похвальное. Ну а я с моими коллегами буду этот вопрос курировать и помогать, где надо.
Дальше последовал вопрос, решил ли я в каком вузе я хочу продолжить учебу. Мой ответ вызвал у куратора сильное удивление:
– Учиться в Москве? Согласен. Там тебе и место. В МГУ? Не возражаю. Это самый престижный ВУЗ нашей страны. Но почему на экономический факультет? Ты отлично ориентируешься в естественных науках. Из тебя может
