труднее.
Время моей болезни закончилось, и я в конце февраля пошел в школу. Что здесь страшного? А кто бы смог представить сорокапятилетнего мужика сидящего за партой в третьем классе. Как взрослый мужчина я, конечно, не выглядел, но ведь мое сознание воспринимало все именно так. Я «учился» делить в столбик, заучивал правила правописания, типа «стеклянный, деревянный, оловянный», читал «увлекательные» рассказики о Красной Армии. А еще, на уроках пения, сложив руки на коленях, участвовал в хоровых потугах на тему: «А в марте нет гвоздики, сирени не достать. Но можно на листочке цветы нарисовать».
А чего стоили регулярно проводимые пионерские линейки, когда всей школой мы выстраивались в фойе на первом этаже и по команде отдавали «салют» и выкрикивали «безумные» фразы, типа: «Мы красные галстуки звездам повяжем и солнцу салют отдадим». Каково?
Мне сразу вспомнился недавно просмотренный мною фильм-сказка «Любовь – морковь», когда герои Гоши Куценнко и Кристины Орбакайте переселились в тела своих десятилетних детей.. И вот примерно такие же эмоции изображал, участвующий в школьном хоре мальчик, являющийся на самом деле сорокалетним мужиком. Но ведь то был лишь фильм, да и маразма с пионерским обрядом не было.
Но отсиживание на уроках и участие в обязательных мероприятиях это были еще полбеды. Случались еще перемены, на которых мои «сверстники» дразнились, плевались из трубочек, гонялись друг за другом, устраивали ребячьи потасовки. И во все это постоянно пытались вовлечь меня. И как мне оставалось себя вести? Ведь играть в детские игры мне абсолютно не хотелось. Я стал всех избегать, и при каждой попытке кого- либо, пойти со мной на контакт, сразу же ретировался.
Уже через две недели такая «школьная жизнь» стала для меня сущим адом. Я решил опять «заболеть». Воспользовался проверенным студенческим способом. Купил в аптеке еще один градусник, нагрел его на радиаторе отопления до нужной температуры и припрятал. Вечером пожаловался матери на боль в горле и общее недомогание. Естественно мне сразу был выдан градусник с предложением померять температуру. Я засунул «мамин» градусник под мышку, а когда его вынимал, незаметно поменял на свой, заранее подготовленный. 38,2. А значит, я действительно простудился. Такая температура у меня «держалось» всю неделю. Затем еще неделю я не ходил в школу из-за «упадка сил».
Находиться дома было значительно легче, но все равно безрадостно. Это был далеко не тот досуг, каким я предавался в выходные от работы дни. Ни спутникового телевидения, ни интернета, ни огромного ассортимента детективных романов. Не говоря уже о полном отсутствии гастрономического изобилия. Но это уже отдельная «песня»
У себя «дома» мы никогда не экономили на продуктах питания. Можно сказать большее, вели себя по-росточительски. Каждый покупал, что хотел и в количествах,
