женщина, – Гуриец огляделся. – Моего хозяина называют Казнокрадом. При Домоседе он был Казначеем короны…
– Я поняла, о ком вы говорите.
– Слушайте и не перебивайте. – Гуриец снова прислушался. – Тот старик-садовник подошёл ещё ближе. – Последние слова Эйн прошептал королеве в самое ухо: – Сегодня ночью вы должны придти в этот сад. Мой хозяин должен встретиться с вами…
– Но меня охраняют…
– В замке наш человек, вам помогут. Сейчас я должен услышать от вас, готовы ли вы встретиться.
Луиза прошла к беседке и опустилась на присыпанную листвой скамейку.
Её щёки всё ещё горели, в голове, как будто бы снова, звучала недавно услышанная мелодия – песня хохлатого дрозда. Может она напрасно не послушала эту девчонку из Доса. Какие же перемены предрекал ей этот Вестник Рока, уродливый певец с божественным голосом? Она размышляла не больше минуты, потом встала, подошла к Гурийцу и с опущенной головой прошептала:
– Передайте вашему лорду, что я приду на встречу. Мне тоже есть, что ему сказать.
Глава вторая, в которой Луиза меняет мнение о своей новой служанке, мэтр Лигг своё отношение к пленнице, а Мэй демонстрирует, как женщины должны боятся грызунов
Сидя за столиком, на котором стояли флаконы с лосьонами и увлажняющими кожу маслами, Луиза смотрела в зеркало и видела в нём своё худое лицо с крохотными морщинками вдоль всей линии глаз; по-прежнему голубых, по-прежнему огромных. Однако она не могла не заметить, что взгляд этих глаз сегодня стал совсем другим. Если вчера её лицо казалось бледным и утомлённым, то сегодня щёки королевы порозовели, а глаза блестели ярким алмазным блеском. На королеве была лишь лёгкая полупрозрачная рубашка, оголявшая плечи и почти не скрывавшая всё ещё высокую и молочно-белую грудь. Волосы Луизы были собраны в тугой пучок, перстни, ожерелья и золотой рифлёный браслет лежали рядом на краю стола.
Королева пододвинула к себе насколько склянок и выбрала из них самую маленькую. Крем назывался «Морская фея». Его делали из голубых водорослей, желчи синей акулы и розовой выжимки, которую перемешивали с миндальным порошком, чабрецом и лимоном. Торговец из Альдёнса, сутулый старичок с красным морщинистым лицом, называл это средство волшебным. Луиза поднесла крем к лицу, снадобье почему-то пахло жасмином; женщина поморщилась.
– Если уж и он не сможет скрыть эти проклятые морщины… – обмокнув палец, Луиза бережно провела им по векам, растёрла у висков.
С каждым взмахом брови королевы сдвигались, что никак не уменьшало количества морщин. В конце концов, Луиза швырнула «Морскую фею» на пол. Мэй, терпеливо наблюдавшая за происходящим со стороны, вздрогнула и тут же бросилась вытирать образовавшееся на полу жирное пятно.
– Старый обманщик, уверял, что его мази творят настоящие чудеса, – застонала Луиза. – Где они… эти чудеса? В следующий раз, когда он явится, я прикажу вышвырнуть его вместе со всем его бесполезным товаром.
