стояла, а не в гараже? – мгновенно последовал вопрос «борца». Вы всегда оставляете машину во дворе? Почему?
– Я часто оставляю машину возле дома. Сейчас не зима. Мне так удобнее, – пояснил слишком любопытным полицейским Николай. Не зима ведь, – повторил он.
– Автомобиль, какой марки…, модели у вас? – быстро спросил старший лейтенант. – Какого цвета? У входа в административное здание его нет? Где он стоит? – добавил он, и пристальным, изучающим взглядом, заглянул Николаю в глаза.
Ишь, как буравят глазами, с неприязнью подумал Николай, и быстро ответил: «Он в автобусном боксе. Я сразу проехал туда…, – и, через мгновение, добавил, – у меня „Фольксваген Гольф“, тысяча девятьсот девяносто восьмого года, красного цвета».
– С цветом машины и её маркой всё ясно… – Сейчас ещё немного поговорим, уточним некоторые детали, а затем сходим в гаражный бокс, посмотрим вашу машину…, – добавил старлей.
– Вы не обратили внимания, когда садились в машину – она стояла на том же месте, где Вы её оставляли? – теперь уже капитан заглянул в глаза Николаю, и быстро задал новый вопрос, – Вы помните, где поставили машину? – Кстати! Когда Вы её поставили?
Вопросы так и сыпались со скоростью пулемётной очереди. Николай не успевал ответить на один вопрос, как тут же раздавался следующий.
Что же случилось? – неотступно вертелась у него в голове мысль. – Что случилось?!
И это постоянное верчение мысли мешало ему сосредоточиться на вопросах и своих ответах.
– Вы всё-таки объясните, почему такой повышенный интерес к моей персоне и моей машине? – успел он в короткую паузу между перекрёстными вопросами полицейских вставить свой животрепещущий вопрос, господин…
– Ерлан Абзалович. Вы можете называть меня – Ерлан Абзалович, – милостиво разрешил капитан.
– Так поясните мне, Ерлан Абзалович, откуда у полиции такой повышенный интерес ко мне и моему автомобилю?
– Я отвечу на ваш вопрос, когда мы осмотрим «Вашу» машину. – Так вы говорите, – ушёл от ответа полицейский чин, – что поставили свой Фольксваген…
Николая начала раздражать эта нарочитая, или, настоящая, бесцеремонность полицейских. Что я им, мальчик, в самом-то деле? И, немного повысив тон, он повторил:
– Я же вам говорил – он в автобусном боксе. Может Вам ещё раз, как непонятливым, повторить для ясности и показать дорогу?
– Вы, Патин, не зарывайтесь! Показывайте дорогу, – лаконично произнёс капитан, и поднялся из-за стола.
Проходя мимо сидевшей за печатной машинкой секретарши, Николай сказал ей, что, если его будут спрашивать по телефону – он в боксе.
И, в сопровождении двух полицейских в штатском, направился к выходу…
Покидая приёмную, он приостановился и, смотря на ожидавших приёма сотрудников, произнёс: «Да! Прошу извинить! Минут через пятнадцать, максимум
