следует ублажать.
– Это только в том случае, если хочешь, чтобы они когда-нибудь вновь заглянули к тебе.
– Ты хочешь сказать, что я тебе надоел? – обиженно спросил Дейл.
– Не то чтобы надоел, – Андрей лениво почесал полусогнутым пальцем бровь. – Но порою меня несколько раздражает твоя назойливоть.
– Назойливость?
– Ну, можешь назвать это как-нибудь иначе… Понимаешь, любому человеку порою бывает просто-таки необходимо побыть наедине с собой, чтобы разобраться в собственных мыслях и чувствах. Я же с некоторых пор лишен такой возможности.
– В нашем тандеме ты являешься доминантной фигурой, а потому в любой момент можешь полностью блокировать мое сознание. Не скажу, чтобы это доставило мне особое удовольствие… Но если нужно…
– Да не то все это, – досадливо поморщился Андрей. – Все равно у меня остается ощущение, что за мной кто-то подсматривает… Может быть, это из-за тех имплантантов, которыми меня нашпиговали в Статусе?
– Не говори глупостей. Когда ты не думаешь об этих имплантантах, то даже и не чувствуешь их.
– И то верно, – тяжело вздохнув, вынужден был признать Андрей.
– Так что же тебя тревожит на самом деле?
– Меня тревожит то, что прошло уже почти двое суток с того момента, как мы, вернувшись из Гиблого бора, передали сообщение в Статус, а оттуда до сих пор никакого ответа.
– В Статусе тоже люди работают. Им нужно время для того, чтобы изучить полученную информацию, осмыслить ее и прийти к какому-то решению.
– Но мне-то что за дело до этого? – недовольно буркнул Андрей. – Я хочу просто поскорее убраться отсюда!
– Сейчас тебе не угрожает никакая опасность.
– Главная опасность сидит во мне самом. Я чувствую, что начинаю вживаться в образ сержанта Джагга Апстрака. Сейчас я сижу на этой скамейке и получаю от этого удовольствие, как будто всю жизнь только об этом и мечтал!
– Ну так что с того?
– А то, что мое имя не Джагг Апстрак, а Андрей Макеев! Я должен жить не в Кедлмаре, а в Москве! Потому что я не сержант разведроты, а научный сотрудник! Я испытываю страх и отвращение, когда мне приходится брать в руки оружие! Я хочу вернуться домой!
– И тебя не привлекают все те возможности, которые может дать тебе работа в Статусе?
– Все это, как оказалось, слишком дорого стоит.
– На моей памяти ты первый человек, который по собственной воле готов отказаться от вечной жизни и от путешествий по иным мирам.
– Прелести вечной жизни мне трудно оценить, поскольку я еще и свою не прожил. А насчет других миров… Пока я видел только Кедлмар. И, признаться, не получил от этого большого удовольствия.
– Потому что все, что ты видишь здесь, вполне могло бы иметь место и на Земле.
– Это я и без тебя понял.
– Поэтому в Кедлмар и посылают по большей части землян.
