не будут? Но однородное с «я», взятое вместе с неоднородным, становится с однородным, а поэтому не будет отличаться от «не-я». Несмотря на все это, попробую высказаться:
– Существует начальное, существует еще не начавшееся начальное, существует и никогда не начинавшееся безначальное. Существует бытие, существует небытие, существуют еще не начавшиеся бытие и небытие, существуют и никогда не начавшиеся безначальные бытие и небытие. Вдруг появляются бытие и небытие, а еще не знают про бытие и небытие. Что же такое в действительности бытие? Что же такое небытие? Ныне я уже что-то сказал, но не знаю, сказанное мною в действительности существует или в действительности не существует?
Огромнейшее в Поднебесной – кончик осенней пушинки; мельчайшее – гора Великая. Нет жизни долговечнее, чем у того, кто умер младенцем; Пын Цзу же умер преждевременно. Вселенная родилась вместе с нами, тьма вещей с нами едина. Если все едино, то к чему еще слова? Если уже названо «Единым», к чему молчать? Единство вместе со словом – это два, два и один – это три. Если продолжать, так со счетом не справиться не только обычному человеку, но даже самому искусному математику. От небытия к бытию уже досчитали до трех, а если считать от бытия к бытию? Не станем считать, остановимся на этом.
У пути никогда не было разграничения, а у слов никогда не было постоянного смысла, поэтому и появилось разграничение. Дозвольте сказать о подобном разграничении: появилось левое, появилось и правое; появились правило и долг, разделение и различие; соперничество и борьба. Это называется восемь свойств. То, что находится за пределами шести стран света[17], для мудрого существует, но об этом он не говорит; о том, что находится в пределах шести стран света, мудрый говорит, но суждения не высказывает. О поколениях времен «Весны и осени»[18], о воле ранних государей мудрый высказывает суждение, но не спорит. Ибо в разделении есть и нераздельное, в споре есть и бесспорное. Спросим: «почему это происходит?». Оттого, что мудрый хранит это в себе, а дюжинные об этом спорят, чтобы похвастаться друг перед другом. Поэтому и говорится: те, кто спорит, не видят Пути. Ведь Великий Путь не может быть назван, великий спор не может быть высказан в словах, великое милосердие немилосердно, великая скромность неуступчива, великое мужество не совершает насилий. Путь, который проявился, не есть Путь; слова, высказанные в споре, не убеждают; милосердие постоянное несовершенно; скромность безупречная встречает недоверие; мужество, сопровождаемое насилием, несовершенно. Эти пять круглы, но приближаются к квадрату. Поэтому тот, кто в познании умеет остановиться на еще непознанном, – совершенен; кто сумел познать спор без слов, Путь, который нельзя назвать, называется хранителем сокровищ природы; тот, в кого вливают и не переполнится, из кого черпают и не вычерпают, кому истоки знания неведомы, называется хранителем просвещения.
В старину Высочайший обратился к Ограждающему:
Восток, запад, юг и север вместе с зенитом и надиром.
Подразумевается эпоха, охватываемая одноименной хроникой царства Лу (723–481 до н. э.).
