Северные гавани в Архангельске слишком удалены не только от самой Москвы, но и от западноевропейских рынков. Выход на Каспий больших выгод не сулит. Тем не менее решено с помощью голландцев строить большой морской корабль для Каспийского моря. В 1669 году на Оке был спущен на воду первенец русского флота корабль «Орел». Полет у этого «Орла» оказался, правда, скоротечным, уже на следующий год он попал в руки разинцев и был сожжен.
Неудачей закончилась и попытка арендовать за рубежом гавань для русского флота. Такие переговоры в 1662 году велись с Курляндией. В результате задачу создания русского флота пришлось отложить, но четко сформулировала этот важнейший для страны вопрос власть уже тогда. И роль в этом канцлера Ордина-Нащокина огромна.
Стержнем его внешнеполитической доктрины стала идея добиться для Москвы выхода к Балтийскому морю. Ради этой цели он считал необходимым совершить во внешней политике России принципиальный и крутой поворот, поступиться многим, в частности, Малороссией, как тогда называли Украину. По мнению канцлера, Малороссия не стоила тех усилий, что затрачивала на ее освобождение Россия. С другой стороны, выход к Балтике сулил не только огромную экономическую выгоду, но и открывал возможности всестороннего сближения с Западной Европой.
Для Ордина-Нащокина, последовательного сторонника европейской культуры, этот аргумент был не менее важен, чем коммерческие интересы. Во имя достижения этой важнейшей для России цели Ордин-Нащокин выступал за союз с давним противником русских – Польшей, поскольку знал, что поляков гегемония шведов на Балтике также изрядно раздражала. Кстати, позже и Петр для достижения той же цели пошел путем, начертанным еще Ординым-Нащокиным, то есть вступил в союз с польским королем и курфюрстом саксонским Августом.
Увлекаемый идеями своего канцлера, и Алексей Михайлович любил поговорить о необходимости приобретения «морских пристанищ» – гаваней Нарвы, Иван-города, Орешка. Но Ордин-Нащокин и здесь смотрел на дело шире: нужно прорваться прямо к морю, взять Ригу, пристань которой открывает ближайший прямой путь в Западную Европу. Составить сильную коалицию против Швеции – в этом была его заветная мечта. И только потом уже мечта Петра.
Впрочем, Афанасий Ордин-Нащокин вовсе не был, как может показаться, однобоким западником. Запад был приоритетом, но он прекрасно понимал, что в интересах государства развитие и восточного направления. Его дипломатический взгляд обращался во все стороны. Он укреплял торговые сношения с Персией и Средней Азией, с Хивой и Бухарой, снаряжал посольство в Индию, смотрел и дальше – на Дальний Восток, на Китай, строил планы казацкой колонизации Приамурья.
Близость взглядов канцлера с балтийской мечтой Петра очевидна, но не только это их сближает. Масштабы деятельности Петра I и Афанасия Ордина-Нащокина были, разумеется, разными, но если говорить о сути, о замыслах, о деловой хватке, то первый русский
