некоторых видов обезьян существуют особые сигналы тревоги, связанные с разными угрозами. Обезьяны-прыгуны, большие белоносые мартышки, колобусы и некоторые другие подают сигналы в определенном порядке, что несет дополнительную информацию. (Удивительнее всего, что та же особенность присуща некоторым птичкам-невеличкам типа золотокрылого пеночкового певуна, зарянки и еще каким-нибудь пернатым.)
Мартышки Кемпбелла обладают одной из самых сложных в животном мире систем звуков, в которой можно усмотреть зачатки синтаксического строя – то есть изменение их порядка приводит к изменению смысла. Таким образом они могут сообщить сородичам о приближении хищника: действительно ли они его видят или только слышат. Если угроза далеко, сигнал тревоги начинается со своеобразного обстоятельства места – басовитого «бу-у-ум!», что означает: «Вдалеке леопард. Всем приготовиться». Если интрады нет, тот же сигнал значит: «Леопард! Спасайтесь!» Мартышки Кемпбелла оповещают стаю о приближении леопарда тремя звуковыми последовательностями, а для венценосного орла их целых четыре. Мартышки диана не могут позволить себе роскошь языкового барьера, так что им пришлось научиться распознавать сигналы мартышек Кемпбелла – слишком уж много поставлено на карту.
Гиббоны, малые человекообразные обезьяны, обитающие в Юго-Восточной Азии, включают в свои песни как минимум семь различных сигналов. Громкие звуки песен отпугивают конкурентов, привлекают партнера и оповещают об угрозе со стороны хищников. Шимпанзе в зависимости от ситуации используют до девяноста различных звуковых комбинаций, которые дополняют тем, что барабанят по бревнам. Самочье пыхтенье плюс гиканье может оповещать присутствующих о ее появлении, но при финальном подходе к альфа-самцу она заговорит по-иному: ее пыхтенье плюс хрюканье будет означать: «Мое почтение, я готова». Одному шимпанзе досталось от другого – жертва будет «страдать на публику», особенно если где-то в звуковой досягаемости бродит более высокая по социальной иерархии особь, которая вмешается и отгонит обидчика.
Вспоминаю одно утро на карибском острове Тринидад, в Центре природы Аса Райт, куда мы приехали с женой. Знакомый натуралист рассказал нам про птичку под названием момот, которая подавала сигналы опасности при приближении змеи. Очень скоро мы сами обнаружили этого переполошенного момота – он заприметил в кроне дерева удава Кука. Щебечущая птица вилась вокруг змеи и время от времени покалывала ее клювом. Остальные члены стаи мигом поняли, в чем дело, и тоже подняли галдеж, так что лазутчик, лишенный преимущества внезапности, не смог застать их врасплох. Если у момотовых существует специальное слово «змея», то, может, это все-таки не исключение, а правило? Добавлю, что у зеленого амазона Тико, о котором уже шла речь, имелись разные звуковые сигналы для обозначения ястреба, человека, кошки или собаки во дворе. Его хозяйка, орнитолог Джоанна Бергер, рассказывала мне, что по его крику не глядя понимала, в чем дело.
Два
