коллега, а разве вы не знаете, что ко всем высоткам в Москве давным-давно проложены ветки метро? В том числе и к главному корпусу университета. Когда начнут эвакуировать персонал, будут делать это именно по секретной ветке. Но вам это не грозит, вы всего лишь доцент, эвакуировать будут других, начиная с профессоров, и выше!»
«Да куда уж выше, коллега?»
«Не беспокойтесь, всегда найдется, куда выше!»
«А из – за чего эвакуировать – то, из – за войны, что ли?» «А хотя бы из – за войны. Сегодня Украины, или Сирия, а завтра глядишь, и до Москвы доберется!»
«Ну вот, приехали, а насчет и до Москвы доберется, типун вам на язык, коллега! Никогда вам не быть профессором, так всю жизнь сами и просидите в доцентах!»
А ведь есть еще и Второе Метро, про которое Григорий Валерьянович думал, что это некое вневременное пространство, куда уходят тайные поезда с душами и мечтами людей, и где кого только не встретишь. И Софью Палеолог встретишь, с привезенной ею из Царьграда знаменитой библиотекой. И Ивана Четвертого, внимательно читающего эти книги, чьим именем сейчас и называется эта библиотека. И тех крыс, которые в реальных подземельях эти книги давно сожрали, а там, во Втором Метро, невольно стали Учеными Крысами, а попросту библиотекарями, выдающими под расписку эти книги любым желающим.
А вы говорите, – мистики нет! Да она тут повсюду, и под землей, и на солнце, и обе стороны одной большой мистики так тесно связаны, что без диалектики явно не обошлось. Хотя и серой несомненно попахивает.
«Вы зачет будете сдавать по какому предмету?»
«По философии, профессор, я ведь учусь на философском, а не на историческом!»
«Это хорошо, что вы такой саркастический. А скажите, чем мир как воля и представление отличается от мира, где главным является воля к власти?»
«Вы имеете в виду, чем философия Шопенгауэра отличается от философии Ницше?»
«Я имел в виду мир, который описывают обе эти философии. Но если вам угодно, можете говорить и о них, по большому счету это почти что одно и то же. Почти что, но не совсем».
«Профессор, мы до этого на занятиях еще не дошли, мы пока еще остановились только на пещере Платона. А до Ницше и Шопенгауэра доберемся в другом семестре».
«Неужели? А вы из какой группы? Впрочем, это не важно. Скажите, а что это вы так усердно вертите все время в руках?» «Да так, профессор, можно сказать, что ничего. Пуговицу от карнавального костюма, в котором сто лет назад выступала на гуляниях в Масленицу моя не то прабабушка, не то дальняя родственница. Вы видите, какая она перламутровая и большая, они в те времена, особенно для гуляний и карнавалов, вытачивали пуговицы из перламутра».
«У вас что, была такая знаменитая бабушка?»
«Представьте себя, профессор, была, и к тому же большая проказница, судя по нашим семейным преданиям. Проказница и хохотунья. Мы когда всей семьей собираемся за столом пить чай, обязательно ее вспоминаем. Одна пуговица перламутровая от нее и осталась,
