можно дальше отсюда. Итак, есть возможность улететь прямо сегодня ночью. Прекрасно! Цена заоблачная. Ну, это не так страшно, если речь идет о…
Хм, забавно, но чем именно я рискую? Интересно было бы все-таки обозначить круг ставок, потому как играть вслепую уж очень скучно.
Я тихонько захохотала. По-моему у меня начинается форменная истерика.
Ну что же, по мне – так уж лучше смеяться, чем рыдать. Итак, если этот щенок… Ага, вот отличный вариант! Пекин, две недели, все включено. Что у нас там с ценой? Огогошеньки, скажу я вам, друзья мои. Таких денег у меня просто нет в наличии. Едем дальше. Если похотливая дворняга доберется до меня, то с какой целью? Я помню, помню – если я не научусь жить без тебя – будет по-моему. Но что именно будет? Может, я зря преувеличиваю, и все, что ему от меня нужно – это секс трижды в неделю. Тогда и я не против. Кто же откажется от молоденького любовника? Красивого, страстного, обаятельного? Псих? Ну что ж, у каждого свои недостатки. Я тоже не самой твердой психики, не самого большого ума, а посмотрите, какой на меня спрос!
Я захихикала снова. Мой смех напугал меня.
Что есть еще? Вот! Пхукет, две недели. Цена обворожительная и уехать можно прямо сегодня ночью. То есть утром, в пять тридцать. Отлично!
Я нажала зеленую кнопку «забронировать». На экране появилось окно, где под вращающимся кружком «глубокой задумчивости» было написано: «Пожалуйста, приготовьте паспорт для оформления брони».
Да не вопрос!
Я поднялась и зашагала в коридор к сумке, в которой лежал мой паспорт.
Мой телефон коротко звякнул.
Я застыла на полпути и нервно хохотнула. На моем лице застыла глупая улыбка – я не верила тому, что услышала. Еще сильнее и еще отчаянье я не верила тому, что подсказывало мне шестое чувство. Так и не добравшись до паспорта, я медленно вернулась в комнату, тихо переступая босыми ступнями, словно боялась увидеть там призрака. В каком-то смысле так оно и было.
Зашла в комнату и медленно прошла к столу. Телефон покоился на нем. Экран уже не светился, и лишь крохотный значок сообщения в маленьком кружке горел на фоне черного дисплея.
Я разблокировала телефон и нажала на сообщение.
Тишину моей пустой квартиры заполнил смех. Сначала тихий, тонкой примесью сумасшествия, он быстро перерастал в жуткий, совершенно безумный хохот, разливаясь по моему разуму полноценной истерикой. Я держала её руками, я запихивала её обратно в рот, скомканную в комок страха и неконтролируемой ненависти. Я боялась быть услышанной. Я сползла на пол, плача и смеясь. Я смеялась над мужчиной, что лежал сейчас в травматологии с переломанной ногой и пробитым черепом – еще вчера он был моим любовником, а сегодня я поняла, что не люблю его. Совершенно. Я ни разу не вспомнила о нем с того момента, как перешагнула порог дома, не проронила ни единой слезинки. Я плакала от радости потому, что моя дочь едет в дорогой машине с надежным, любящим отцом, подальше от всей той мерзости, в которую вляпалась её мать. Старый
