её тяготило. Она привыкла к обществу Астона, к ежедневному с ним общению и совместным прогулкам по вечерам. И, хотя он не был настоящим супругом, но они стали добрыми друзьями, между которыми не существовало секретов или недомолвок. С Астоном можно было посоветоваться, рассказать о своих проблемах, посплетничать о соседях или даже пожаловаться на что-либо, и получить утешение и поддержку. А теперь у неё не осталось близкого человека, с которым можно поговорить по душам.
К тому же у Ахайи давно не было мужчины. Пока она носила ребёнка – её не тянуло к интимным ласкам. После родов, некоторое время, она приходила в себя, так как из-за крупных размеров Лароса роды проходили тяжёло и очень изнурили женщину. Но вот она очистилась и оправилась, организм полностью восстановился, и, изменённый и пробужденный после долгой спячки, возжелал мужской любви и ласки. Конечно, она легко могла завести любовника – и вряд ли кто строго её осудил бы за это, из-за постоянных и продолжительных отлучек супруга. Но кого выбрать на эту почётную роль? Кого-либо из стражников? Из прислуги? Нет, эти люди не умеют держать язык за зубами и слишком самолюбивы. Она не хотела, чтобы интимные подробности её отношений обсуждала вся челядь, а любовник начал бы предъявлять какие-либо права или требовать особого положения. К тому же, его товарищи будут завидовать «везунчику», начнутся ссоры и склоки. Можно купить раба-наложника, как это делал Астон. Но любовь по принуждению не вдохновляла женщину.
Вечерами, когда спадала жара, Ахайя, часто, облачившись в привычный кожаный костюм и прихватив необходимое количество оружия, садилась на любимого коня – чёрного, как ночь, жеребца – и отправлялась на прогулку, объезжая свои земли, посещая ленные фермы и селения. Землевладения ландаска Вермиса были обширны, и у неё уходило три-четыре часа на их объезд и возвращение в замок.
Как-то раз, возвращаясь с очередной прогулки, Ахайя заехала по нужде в масличную рощу. Спешившись, зацепила повод за ближайший сук и поспешила в заросли густых баррисов. Уже надевая штаны, женщина услышала злобное фырканье Дракона, треск сучьев и топот копыт. Выскочив из кустов, увидела кружившего на месте и скалившего зубы жеребца, пытавшегося укусить вцепившегося в седло бродягу.
Ахайя недаром выбрала этого коня и дала ему такое грозное имя. Это был сущий зверь: сильный, злобный, выносливый и недоверчивый. Женщина с трудом приручила и объездила его ещё в первые дни пребывания в замке, и с тех пор он был предан только ей. От его зубов и копыт пострадал не один конюх и мальчик-грум, и в замке его боялись все. А этот бродяга-конокрад, не зная о злобном характере жеребца, сейчас не столько уже хотел сесть в седло, сколько старался избежать его укусов и убраться от бешеного животного целым и невредимым.
Ахайя приблизилась к вору и ударом кулака сшибла его с ног, а Дракон тут же лягнул полуоглушённое тело. Ахайя успокоила коня и привязала его подальше, так как тот всё время старался куснуть или лягнуть чужака. Вернувшись к вору, женщина заломила ему руки за
