Ахайя проведала Лароса, сладко спавшего в своей кроватке, а затем вернулась в приёмную и послала рабыню за пленником.
Когда воин привёл его, Ахайя восседала в резном деревянном кресле, покрытом для комфорта белоснежной бараньей шкурой, положив ноги на низенькую скамеечку, и массажистка разминала ей икры и ступни, приводя их в порядок после многочасовой поездки верхом.
Введя пленника в комнату, воин заставил его опуститься на колени, и вопросительно посмотрел на госпожу. Ахайя взмахом руки отпустила его и перевела на бродягу холодный бесстрастный взгляд, которого так боялись слуги и рабы.
– Кто ты и откуда родом, глупец? Как у тебя хватило ума посягнуть на моего коня? Разве ты не знаешь, кто я?
Оборванец ответил ей равнодушным взглядом, промолчав.
– Почему ты молчишь? Ты немой, не понимаешь вопроса или не желаешь отвечать?
Пленный упорно молчал.
Ахайя, до этого расслабленно лежавшая в кресле, резко выпрямилась и слегка наклонилась вперёд. Её голос стал низким, и в нём зазвучала угроза:
– Ты не хочешь со мной говорить или не понимаешь по-илларийски?
Пленный, в самом деле, выглядел как чужеземец: высокий, мускулистый, светловолосый, с большими, чуть раскосыми, чёрными глазами, какие женщина видела только у чистокровных виолок. Эти глаза и скуластое, с большими выразительными губами лицо, особенно заинтересовали Ахайю.
– К чему разговоры, если ты всё равно повесишь меня, – ответил пленник, произнося слова с лёгким акцентом.
Ахайя вновь расслабленно откинулась на спинку кресла, и рабыня, испуганно отползшая в сторону, вновь вернулась на место и принялась массировать другую ногу госпожи. Женщина иронично усмехнулась.
– Не обязательно… Если ты расскажешь мне какую-нибудь жалостливую историю или назовёшь вескую причину, толкнувшую тебя на воровство, я, возможно, передумаю.
– А ты любишь слушать сказки на ночь? – насмешливо улыбнулся пленник. Несмотря на униженное положение и явную угрозу смерти, он держался дерзко и вызывающе, совсем не так, как в роще.
Массажистка испуганно оглянулась на него, а затем украдкой посмотрела на госпожу, удивляясь, как та терпит такую дерзость.
Ахайя, на самом деле, не питала к бродяге зла. Ей даже понравилось его вызывающее поведение. Она уважала смелость и силу духа, и дерзкое поведение бродяги, над головой которого висел призрачный меч её гнева, а на шее болталась реальная верёвка, забавляло.
– Ну, только если ты хороший сказочник, – невозмутимо ответила женщина.
– Тут тебе не повезло… Я бывший корсар, и сочинять сказки не умею.
– Это тебе не повезло, а мне всё равно… А почему бывший?
– Потому что мой корабль пошёл на дно, а товарищи частью погибли. Спасшиеся разошлись, кто куда. Лично я пробирался к Скалистому Берегу, чтобы вступить в новоё братство, и подумал, что верхом доберусь туда быстрее и комфортнее, чем
