днём?
– С чего это ты взяла?
– Ты сам сказал – днём с огнём.
– Это я фигурально выразился.
– Фигуры речи ты можешь оставить при себе. Скажи точно, убийства совершались днём или ночью?
– Ночью и поздним вечером.
– В таком случае, ему не приходилось долго выслеживать любительниц высоких каблуков.
– Почему?
– Потому! – Мирослава постучала костяшками пальцев Шуре по лбу, – вечером и ночью девушки либо возвращаются из театра…
Морис фыркнул.
Но Мирослава спокойно продолжила, – либо из клубов, с вечеринок, с позднего свидания…
– С охоты на мужчин, – вставил Морис.
– Да, – признал Шура, – три из них были дамами не тяжёлого повеления.
– Только три? – уточнил Морис.
– Три. Если ты думаешь, что это Джек Потрошитель, то ты ошибаешься.
– Чем занимались три другие? – спросила Мирослава.
– Одна была продавцом в магазине бытовой техники.
– Менеджером, – поправил Морис.
– Всё едино, – отмахнулся Шура и продолжил, – она возвращалась от подруги, идти ей было недалеко и она, видимо решила сэкономить деньги и не брать такси. Другая работала медсестрой и шла со свидания со своим парнем.
– Почему же он её не проводил?!
– Ему позвонили из дома, и просили срочно приехать, у матери случился сердечный приступ.
На этот раз презрительно фыркнула Мирослава.
И Шура был вынужден признаться, что она права, так как в ходе опроса свидетелей выяснилось, что мама парня не только в этот вечер, но и вообще по жизни здорова, как корова и просто не хотела, чтобы сын встречался с медсестрой. У неё на примете была совсем другая девушка.
– А чем занималась третья погибшая?
– Третья работала в небольшой фирмочке программистом и возвращалась с симфонического концерта из филармонии. И время-то было не слишком позднее. Они сошли с автобуса целой группой, так как живут в одном районе и разбрелись по своим улицам. Эта жила в переулке Нефтяников. Там её этот гад и подкараулил.
– Понятно, Шура, а кроме каблуков всех этих женщин ещё что-то объединяет?
– Думаю, что да…
– Что?
– Мы не сразу обратили на это внимание, но у всех женщин было что-то розовое.
– То есть?
– У одной туфли, у другой сумочка, у третьей клипсы, у четвёртой пояс, у пятой бусы, у шестой блузка.
– Всё это осталось на месте преступления?
– Да. Но кое-что всё-таки пропало.
– Что именно?
– Одна туфля.
– Туфля?
– Да.
– Выходит преступник носил с собой сумку или мешочек, – предположил Морис.
– Он мог туфлю и за пазуху положить, – не согласилась Мирослава.
– Но было бы заметно.
– Ночью?
