с молчаливой сосредоточенностью положив на руки крепкий свежевыбритый подбородок. Из них троих он один в шинели и суконной пилотке имел хоть сколько-нибудь воинский вид; Степка же в своем сборном обмундировании скорее походил на полицая. Что до третьего, пожилого колхозника Шпака Данилы, то во внешнем облике того вообще не было ничего воинского. Молчаливый, с заросшим черными космами лицом, в рыжем, залубеневшем от мокряди кожухе и в лаптях, он сидел, прислонясь к смолистому комлю елки, и что-то с аппетитом жевал. Рядом лежал его коротенький обрез с некрашеной самодельной ложей. Степка не сразу понял, что Данила ел бобы, которые таскал из замусоленной противогазной сумки понемножку, по паре зерен, всякий раз делая вид, что они у него последние. Тем не менее, и через полчаса он все ел, избегая взглядов Степки, когда тот поворачивался к нему. Парень отлично понимал эту простодушную хитрость, но молчал, потому что давно взял за правило ничего не просить у тех, кто не хотел давать.
Он был в приподнятом, почти радостном настроении. Клепца не понадобилось и вызывать к командиру – просто Маслаков передал ему распоряжение начальника штаба, и хозяйственник, поворчав, смолк, что значило – согласился. Степка, не дожидаясь обеда, получил свой кусок хлеба, который тут же сжевал, и теперь пребывал во власти волнующего нетерпения, когда хотелось только одного: поскорее двинуться в путь. Закинув за спину винтовку, он выломал прутик и, постегивая им по траве, поглядывал в сторону шалашей, откуда должен был появиться Маслаков.
– Может, мимо Озерища пойдем? Не знаете?
Ему никто не ответил. Данила был занят бобами, а Бритвин только повел на парня косым равнодушным взглядом.
– Возле Озерища легче пройти. Там вся полиция своя.
– А тебе откуда известно? – холодно спросил Бритвин.
– Мне? Такой секрет! Все знают, – с деланным безразличием сказал Степка, но внутренне насторожился: тон этого вопроса был ему слишком знаком, и он понял, что напрасно сказал так.
Бритвин после паузы с нажимом заметил:
– Ты за всех не ответчик и держи язык за зубами, если что и знаешь.
Степка поверх леса посмотрел в небо, затянутое молочной дымкой, сквозь которую с утра не могло пробиться солнце, затем перевел взгляд вниз, на шалаши за поляной – Маслакова все еще не было. Другому бы он ответил в таком же тоне, но грубить Бритвину пока воздержался. Правда, ходили слухи, что месяц назад Бритвин здорово проштрафился на задании, его сняли с роты, хотели судить, да перевели в их отряд рядовым. И, тем не менее, тон и весь его вид свидетельствовали, что рядовым он себя не считал. Во всяком случае в этой маленькой группе держался как старший, хотя и с небольшим, но все же заметным превосходством над ними двумя. Впрочем, это не очень беспокоило Степку, который единственным командиром признавал тут Маслакова.
Степка снял из-за спины винтовку и тоже присел несколько в стороне от тех двоих. Винтовка у него была старая, с граненым казенником, выпущенная, судя по клейму, еще до модернизации 1930 года. Вообще-то стреляла она неплохо, затвор
