выходите из офиса и идите в кафе «Чайное блюдечко», это на углу, напротив бизнес-центра, там мы с вами и поговорим.
– Хорошо, а как я вас узнаю?
– Не беспокойтесь, я сама вас узнаю, ведь я столько раз видела вас в кино! – воскликнула Надежда.
– Ах, ну да, действительно…
Надежда нажала кнопку отбоя и спряталась за аквариум: в ее планы не входило, чтобы Рукавицын узнал ее раньше времени.
Владимир Рукавицын вышел из прозрачной комнаты, воровато огляделся по сторонам, стараясь не попасться на глаза Марине, и выскользнул из офиса.
Надежда выждала еще минуту и пошла следом за ним.
Войдя в помещение кафе, она остановилась на пороге и огляделась.
Здесь было полутемно, единственным источником света были свечи в простых никелированных подсвечниках, горевшие на столах. Почти все столики были заняты, за ними сидела в основном молодежь – влюбленные парочки, компании молоденьких девушек и отдельные одинокие личности с ноутбуками. Парочки тихо млели и обнимались, пользуясь интимной полутьмой, девичьи компании щебетали, одиночки мрачно лупили по клавишам ноутбуков.
Возле Надежды возникла девушка в футболке с логотипом кафе и спросила:
– Вы курите?
– Боже упаси!
– Тогда вам направо.
– Меня уже ждут! – Надежда устремилась к столику в глубине кафе, за которым, спиной ко входу, сидел немолодой мужчина в сером свитере. Даже со спины по выразительно оттопыренным розовым ушам Надежда узнала Владимира Рукавицына.
Подойдя к актеру со спины, Надежда Николаевна оживленным тоном проговорила:
– А вот и я! Надеюсь, я не очень долго заставила вас ждать?
Рукавицын не шелохнулся.
Надежда обошла его, опустилась на стул по другую сторону столика, положила на стол сумку и перчатки и продолжила:
– Должна признаться, Владимир, что я не такая уж горячая поклонница вашего творчества. Мне пришлось так сказать, чтобы встретиться с вами за пределами офиса, называться его. Больше того – я не собираюсь приглашать вас на свой домашний праздник. Честно говоря, у меня и праздника-то никакого не намечается…
Рукавицын по-прежнему молчал.
Надежда подумала, что это не очень-то вежливо, и подняла глаза на актера.
На их столике, как и на большинстве других, горела свеча, и ее колеблющийся свет не столько освещал лицо незадачливого актера, сколько укрывал его живой игрой светотени. Рукавицын как-то безвольно откинулся на спинку стула, уронив руки на стол. В его широко открытых глазах отражалось пламя свечи, придавая лицу актера загадочное и мечтательное выражение.
Впрочем, смотрел он не на Надежду, а словно сквозь нее или на что-то, расположенное у нее за спиной.
– Думаю, вы узнали меня, – продолжила Надежда. – Мы с вами встречались на дне рождения моей подруги Нины. Там вы назвались Константином и представились
