яйцо, яйцо вроде как находилось в утке, а утка с помощью генетических чар находилась внутри зайца, а заяц… Гензель попытался вспомнить подробности. Черт с ним, с зайцем, а при чем тут геноведьма?.. Ах, точно, в поисках загадочной иглы несчастный жених шел по лесу и оказался в доме геноведьмы. Кажется, дом у нее тоже был органическим, на птичьих ногах… Геноведьма собиралась было съесть незадачливого жениха с потрохами, но тот оказался хитер – заявил, что страдает от страшнейшей генетической болезни, так что плоть его отравлена до последней клетки. Геноведьме ничего не оставалось, как ухаживать за ним – вливать свежую донорскую кровь, обмывать, кормить питательной пищей… Это настолько сблизило ее с пленником, что под конец она сама и выдала тому, где искать контейнер с иглой…
Гензель мрачно хохотнул. В его ситуации требовать чего-то подобного не приходилось, он и так был обеспечен всем необходимым. Даже с избытком. Права была Гретель, все эти истории – от начала и до конца детские выдумки и небылицы. Разумного в них не больше, чем золота в коровьем навозе. Гензель припомнил еще несколько, но и там не обнаружилось ничего дельного. В подобных историях геноведьмы обычно представали существами злыми, алчными, но при этом довольно недалекими, и хитрые герои без проблем водили их за нос. При одном только воспоминании о взгляде хозяйки, пустом и чистом, как лабораторное стекло, Гензель сразу выбросил эти истории из головы. Нечего было и думать, что подобного рода фокусы ему помогут или хотя бы отсрочат неминуемую смерть. Приходится смириться с тем, что геноведьма несоизмеримо умнее его и, как знать, может, еще и сильнее. Узнав ее получше, Гензель почти не сомневался в том, что под гладкой молодой кожей скрываются отнюдь не немощные мышцы. Ну и на что надеяться квартерону, если не на силу и не на хитрость?..
В некоторых историях встречались концовки иного рода. В момент, когда геноведьма собиралась восторжествовать, приходила нежданная помощь, например, в лице боевых мехосов короля или доброго геномастера. Но история про маленького глупого Гензеля едва ли закончится именно так. Она закончится иначе: «Тут схватила его геноведьма, разорвала на части, выпотрошила да и съела. А сама жила долго и счастливо в своем мясном доме в самой середке Железного леса…» Да, так наверняка и заканчиваются почти все настоящие истории. Единственное утешение – едва ли ее услышат в Шлараффенланде.
Гензель вздохнул и вновь бездумно уставился в потолок.
Если этой истории и суждено кончиться именно так, пусть это произойдет поскорее.
Он рассчитывал, что пройдет не более двух-трех дней, прежде чем геноведьма спохватится. Но прошло целых десять. Наверно, у нее имелось много других забот. Как бы то ни было, Гензель внезапно ощутил иррациональное удовлетворение, когда понял, что все скоро закончится.
Это случилось сразу после еды – поднявшаяся из желудка тяжесть вновь расползлась по телу, точно закупоривая все вены и артерии, отчего тело почти
