всему, там было что-то легкое, не тяжелее стеклянной ампулы. Но оно не звякнуло, когда геноведьма опустила таинственный гостинец на пол, совсем возле решетки.
– Не любопытно? – спросила она.
– Плевать! – зло отозвался Гензель.
– Ну что ж…
Она бесшумно сдернула покров. И Гензель пошатнулся – что-то со всего маху ударило его в грудь, невидимым граненым лезвием пригвоздив к стене. Он еще даже не успел сообразить, что это, а ужас зловонными гниющими губами присосался к чему-то у него внутри.
Палец. Крошечный, как маленькая сосулька, и такой же бледный. Мизинец, каким-то образом понял он. С по-детски розовым ногтем, неровным и до боли знакомым. Срез был ярко-алым, но крови почти не было.
Просто кусочек холодной плоти.
Просто обычный детский па…
Ярость овладела им так внезапно, что сдержать ее он не успел. Проще было задержать акулу, дергая за накинутую на шею бечевку. Холодная ярость швырнула Гензеля прямо на решетку, она же заставила его обнажить зубы. Если они коснутся чего-то мягкого, то захлопнутся с силой стального капкана, круша все на своем пути.
Он совсем забыл про прочность решетки.
Кость, из которой она состояла, оказалась каменной твердости – выбила дыхание из груди Гензеля и отшвырнула его обратно. В голове зазвенело, точно там с грохотом перевернулся заставленный трактирной посудой стол. Он не достал до геноведьмы каких-нибудь полметра. Зубы клацнули, схватив лишь легкий цветочный аромат, окружающий ее. Даже оглушенный, лежащий на полу, Гензель ощущал его – удивительное сочетание запахов человеческого тела, луговых цветов и чего-то еще, летучего и химического.
Геноведьма даже не двинулась с места. Она насмешливо взглянула на распростертого Гензеля:
– Ты слишком привязался к этой девчонке, да? Глупо. Еще одна вырожденческая черта человекоподобных мутантов из квартеронского племени. Они слишком много внимания уделяют родственным связям. Дикарство… Как будто общие элементы генетической цепочки делают вас частями чего-то единого. Подобное примитивное сходство ценят лишь примитивные же организмы. Оно кажется им чем-то важным, значительным. Организмы, не способные понять всю силу генетического материала и того, какие возможности дают операции с ним…
Гензель, не поднимаясь на ноги, бросился на решетку еще раз.
В этот раз ему показалось, что решетка хрустнула, но, кажется, это были его собственные ребра. Он вновь откатился от нее, оставляя на полу липкую багровую нить слюны, перемешанной с кровью.
– Но мы все исправим, – невозмутимо произнесла геноведьма. – Примитив вроде тебя даст пищу жизни, несравненно более сложной и совершенной. Ладно, прекращай, я не хочу, чтобы ты размозжил себе голову! Начинай есть, слышишь? Что, понравился гостинец?
Гензель захрипел, пытаясь найти силы для еще одного броска. Его тело за последние дни сильно
