воля, не принимавшая и решительно отвергавшая усталь и старческую немощь.
Ни родня Кацуро, ни родственники Миюки, из которых у нее остались только сестра и дядья – остальные были вырезаны во время кровавых набегов повстанческих орд, – не имели достаточно средств, чтобы покрыть расходы на синтоистскую свадьбу. Для подобного торжества требовалось приготовить подношение по уходу за храмом, оплатить жрецу и мико[22] кимоно с ярко-красными штанами, купить покрытые красным лаком кубки, из которых супруги должны были испить золотого саке, а также ветку сасаки[23] с нежно-розовыми цветами, чтобы возложить ее на алтарь в довершение обряда.
А посему Кацуро с Миюки выбрали так называемое ночное проникновение – самый распространенный способ заключения брачного союза, и благо что дарового: жениху довольно было всего лишь несколько ночей подряд пробираться в спальню к невесте и вступать с нею в соитие, чтобы их союз был признан официально.
Убедившись, что у Миюки нет нареченного возлюбленного, Кацуро как-то подошел к девушке и рассказал ей о своей мечте сделать новую вершу для ловли карпов. До сих пор, по его словам, он довольствовался тем, что забрасывал в реку вязанки хвороста, куда и попадали охочие до укромных убежищ карпы. Они застревали там намертво, и, чтобы их вытащить, юноше приходилось расплетать вязанки ветка за веткой – но когда тонкие прутья расправлялись, раскрываясь веером, карпы ускользали.
Миюки не могла взять в толк, какое отношение она имела к проворству рыб-беглянок и неуклюжести рыбака, – и всего лишь из вежливости посмеивалась, прикрывая рот ладонью-лодочкой, как будто ей еще никогда не доводилось слышать ничего более смешного, чем эта байка про карпов, рвущихся на свободу.
Тогда Кацуро принялся объяснять, что ему в голову пришло смастерить из гибких тростинок воронку с крышкой, приспособленной так, чтобы рыба, попав внутрь, уже не смогла бы из нее выбраться.
– Такое должно сработать, – согласилась Миюки, склоняясь над рисунком, который молодой рыбак набросал на пыльной земле.
Из чувства застенчивости она была вынуждена умерить свое восхищение хитроумным устройством ловушки, хотя и оценила его по достоинству.
– Это уж точно сработает! – продолжал Кацуро. – Да только сплести такую вершу мудрено – для этого нужны тонкие и ловкие пальцы. Как у тебя. Вот я и подумал, может, ты согласишься изготовить мне три такие верши – скажем, две поменьше и одну побольше?
Впрочем, Кацуро был достаточно искусен и вполне мог сам сплести ловушки, но он нашел этот предлог для того, чтобы иметь возможность проникать ночью в дом Миюки и проверять, как у нее спорится работа.
Поскольку ужасающее управление государственными финансами в ту пору обернулось почти полным исчезновением денег, народу пришлось пробавляться меновой торговлей. Соломенные сандалии меняли на рис, саке – на кипы бумаги индиго, оленину – на непромокаемые зонтики. Вот и Кацуро, в обмен
Мико – помощницы священнослужителя и хранительницы синтоистских храмов.
Горянка сасаки – вечнозеленое декоративное растение японского происхождения.
